Сэмюэль Дилэни - Вавилон-17. Пересечение Эйнштейна [сборник litres]

– Она столько всего знает, – сказал Калли. – У меня такого безумного рейса еще не было. Один мир, другой, третий. Вот, точно: она как будто прошивает миры насквозь и тебя берет за компанию. Кто бы еще меня позвал на прием к барону – с ужином и шпионажем? На другой день – ужинаю с пиратами. А теперь вот здесь сижу. Конечно, я помогу.

– Кто о чем, а Калли про еду, – перебил Рон. – На самом деле она заставляет тебя думать. Благодаря ей я задумался о Моллье и Калли. Вы ведь знаете, что она была в триплете с Мюэлсом Эрлиндиелом, который «Звезду Империи» написал? Наверняка знаете, раз вы ее врач. В общем, с ней начинаешь думать, что люди, которые живут в других мирах – вот как Калли сказал, – где пишут книги и делают оружие, что, может, они и в самом деле существуют. А если веришь в них, то и в себя немножко легче поверить. И когда человеку, который такое для тебя сделал, нужна помощь, берешь и помогаешь.

– Доктор, – сказала Моллья, – я была мертвая. Она сделала меня живой. Что мне для нее сделать?

– Расскажите все, что знаете, – сказал он, наклоняясь вперед и сцепляя пальцы, – о Мяснике.

– О Мяснике? – переспросил Коготь.

Остальные тоже удивились.

– А что о Мяснике? Мы ничего не знаем. Только что ка’итан с ним близко сошлась.

– Но вы же с ним провели на корабле три недели. Что-нибудь заметили?

Они переглянулись, в молчании повис вопрос.

– Может, удалось догадаться, откуда он?

– С Титина, – сказал Калли. – У него клеймо на руке.

– Да нет, где он был раньше? По крайней мере за пять лет до Титина? Дело в том, что Мясник сам не знает.

Недоумение у них на лицах усилилось. Потом Коготь произнес:

– Что-то там с его языком. Ка’итан сказала, раньше он говорил на языке, в котором нет слова «я».

Т’мварба нахмурился еще больше, но тут опять щелкнула загробная связь.

– Она научила его говорить «я» и «ты». Они вечером гуляли по кладбищу, а мы зависли над ними и слышали, как они друг другу о себе рассказывали.

– «Я»? Уже что-то, – хмыкнул Т’мварба, откидываясь на спинку стула. – Занятно. Ведь я, кажется, знаю о Ридре все, что только можно. И все-таки…

– Вы не знаете про майну, – раздалось из телефона.

– Как не знаю? – удивился Т’мварба. – Я сам там был.

Бестелесные тихонько засмеялись:

– Но она вам никогда не рассказывала, чего она так испугалась.

– Это была истерическая реакция, спровоцированная прежним состоянием…

Вновь призрачный смех:

– Да нет, доктор Т’мварба, все дело в червяке. Сама птица ни при чем. Ридру испугала телепатическая картинка: огромный червяк, который ползет к ней. Червяк, которого воображала себе майна.

– Она вам об этом рассказала…

…А мне не рассказала – таково было продолжение его мысли, которая началась с легкого возмущения и закончилась изумлением.

– Другие миры, – повторили призраки. – Иногда другие миры находятся прямо под носом, а вы не замечаете. Пускай в этом ресторане будет полным-полно духов, вы все равно этого не почувствуете. Даже остальные за этим столом сейчас толком не знают, что мы говорим. А капитан Вон умела общаться с нами без телефона. Она прорезала границы миров, но не только – она же их и соединяла. И миры становились больше.

– Тогда кто-то должен сообразить, откуда, из какого мира – вашего, моего или ее – появился Мясник.

Тут на него нахлынуло воспоминание, будто музыкальная пьеса разрешилась каденцией, и он засмеялся. Остальные взглянули на него вопросительно.

– «Где-то в Эдеме – червь, червь…» Одно из первых ее стихотворений. А я и не догадывался.

– И что, я должен радоваться? – спросил Т’мварба.

– Вы должны заинтересоваться, – ответил генерал Форестер.

– Вы посмотрели на гиперстатическую карту и обнаружили, что, хотя места, где в последние полтора года происходили диверсии, разбросаны в нормальном пространстве по всей галактике, все они находятся в пределах гиперстатического прыжка на катере из Пояса Спечелли. Вы также обнаружили, что, пока Мясник был на Титине, никаких «несчастных случаев» не происходило. Иными словами, вы обнаружили, что – если судить хотя бы по его перемещениям – во всей этой кутерьме, возможно, виноват Мясник. Нет, меня это совсем не радует.

– Почему?

– Потому что он очень важен.

– Важен?

– Да… для Ридры. Мне ее экипаж сказал.

– Он? – И тут до генерала дошло. – Этот?! Не может быть! Чтобы такой подонок… Да нет! Измена, саботаж, а одних убийств… Да этот тип…

– Вы как раз не знаете, что он за тип. И если все эти диверсии устроил действительно он, перед нами человек не менее выдающийся – в известном смысле, – чем Ридра. – Т’мварба поднялся с кресла. – Так как? Дадите мне испробовать мою идею? Ваши я слушаю все утро. А моя, может быть, и сработает.