Александр Волков - Цепи грешника

— Зато я не бессилен, — я вынул меч из ножен на пару сантиметров, и лезвие эхом звякнуло в стенах тронного зала.

— Ты так и не понял, что происходит? — Саша отпустил копье, и оно грохнулось на пол. — Это ведь не параллельный мир.

— Что?

— Нас с тобой затянуло в место, которое создано с твоей подачи.

— Ты как всегда, — я ухмыльнулся. — Сам нагадил, а потом пытаешься винить во всем других. Что на этот раз, а? Когда ты трахнул мою жену, то сказал, что я плохой муж. Когда ты спас меня от травли в младших классах, сказал, что дело во мне и я слишком слабый, и потому мне надо с тобой дружить. Но времена изменились, я окреп, и понял, что ты паразит.

— Такова моя природа, — вздохнул Саша. — Не знаю, с чем это связано, но паразитировать на чужих слабостях и чужом горе — моя сущность. Для меня этот так же нормально, как для тебя спасать людей. Слушай, Андрюх, ты можешь попасть домой сейчас. Без лишнего кровопролития. Теперь тебя можно разбудить. Понимаешь ли, это все — предсмертный сон маленькой девочки Милены, которой ты внушал идею о существовании волшебного мира. Эта фантазия смешалась с природным предсмертным страхом, и мир получился жестоким. Я не знаю, как это работает, как устроено, но все мы почему-то оказались здесь. Дело в том, что и ты, и я — всего лишь проекции подсознания маленькой девочки, которые каким-то образом зацепили рассудки нас, умирающих. Андрей и Саша сейчас на Земле, в коме, если тебе интересно.

— Это бред, — усмехнулся я. — Ты просто хочешь свалить вину на Милену, а не на себя. Ты так всегда делаешь.

— Да что ты? — уверенно спросил Саша. — И ты хочешь сказать, что не видел ничего странного? Что-нибудь из того, что может произойти только во сне?

Захотелось возразить, но тут я вспомнил, что в желтом самоучителе по сольфеджио исчезли буквы, а такое бывает во сне. В мире сновидений нереально читать, но другие книги я читал же. Либо Саша говорил правду, и речь шла об очень стабильном сне сверхглубокой степени, которая иногда сбоит, либо буквы из книги тогда просто убрали магией невиданной силы, которую невозможно почувствовать. Но зачем Саше было врать? Зачем ему убеждать меня, что я во сне?

— Вижу, тебе что-то вспомнилось, — улыбнулся Саша. — Ты можешь проснуться. Твое тело еще живо. Ты можешь вернуться в него, но я, пожалуй, останусь здесь.

— Зачем? — хмуро спросил я.

— Потому что мне лучше всего удалось удовлетворить свои алчные абмиции тут. Здесь я венец творения, повелитель ангелов, а там кто? Всего лишь средний бизнесмен, потому….

— Заткнись! — рявкнул я так, что уцелевшие стекла в окнах зазвенели. — Ты отнял у меня всё, — я медленно оголил меч, пафосно вытянув руку с ножнами в сторону, и бросив их на пол. Мне было неважно, сон это, или нет. Я просто хотел прервать существование человека, который разрушил сначала десятки, а потом и миллионы жизней. — Ты мешал Мортусу без потерь вернуть все на круги своя, без жертв, потому что боялся утратить власть. Ты разрушил мое прошлое, — я стиснул зубы, вообразив, как Машу растягивало гравитационным полем черной дыры, как Машу разрывало на части, и как она кричала от боли. — Ты отнял у меня Машу, забрал Мортуса, и я не собираюсь просыпаться, пока не увижу, как ты, ублюдок, сдохнешь!

— Стой! У меня уже ничего нет! — Саша испугался, и лицо его исказило выражение ужаса. Мне этот страх понравился. Приятно видеть, как зазнавшееся злобное божество встречает кого-то посильнее, и боится расплаты за свои грехи. — Ты же добрый человек! Ты пощадил Таламриэля, и хотел вести переговоры!

— Больше нет, — я взглянул на Сашу исподлобья.

У Саши не было шансов. Будучи Алланделом он травил всех магией, а я, когда пользовался силой Мортуса, не пренебрегал рукопашными схватками. Нагрузки там были такие, что мое подростковое тело было вынуждено окрепнуть.

Гнев словно цунами поднялся у меня в груди, и в теле почувствовалась невероятная легкость хищника, готового разорвать беззащитную жертву в клочья. Я c криком пронесся по красному ковру, и с размаха резанул Сашу мечом по шее. Солнце блеснуло в лезвии, лезвие просвистело в воздухе, и оставило кровавый след. Кровь фонтаном ударила из обрубленной шеи, а голова Саши упала к моим стопам. Меня орошало кровью, и я опустил меч к ноге, испытывая настоящее наслаждение от кровавого металлического привкуса на губах.

Я отпустил рукоятку, и меч звякнул на полу.

— Поделом тебе, падла, — я сплюнул. Саша так и сидел на троне, обезглавленный и дохлый.