В этот раз она была намного больше. По черной мраморной поверхности стекали тонны морской воды, а у основания закручивались большие водовороты, затягивая в себя дрейфовавшие неподалеку льдины.
Тогда я не понимал, как пользоваться плитой и для чего она предназначена, но теперь все было иначе. Она служила чем-то вроде маяка, по которому наводилась мощная орбитальная магия, и мне с легкостью представился масштаб последствий.
Из облаков на гору обрушился толстый столб густого черного света, будто бы кто-то ударил со спутника ионным орудием. Долбануло так, что у меня волосы на голове дыбом встали, а уши заложило от запоздалого грохота взрыва. Гора полностью исчезла из сектора обзора, меня чуть не снесло порывом ветра, а тело обдало упругим жаром. Море вокруг горы вскипело, и я испугался, что валастары сварятся живьем, но можно было не волноваться. Уверен, нырнули они достаточно глубоко, чтобы не попасть под удар.
Десятиметровое цунами кольцом пошло во все стороны от эпицентра взрыва, наращивая скорость и размер. На такой волне матросов бы попросту размазало о внутренние стенки транспортных полостей. Именно потому валастарам надо было нырнуть.
Ничто не могло уцелеть после такой атаки. Мне это показалось невозможным. Гору должно было раскрошить в щебенку вместе с ангелами, но не тут-то было.
Когда столб света рассеялся, а плита крупными кусками рухнула в море, я увидел, что с горы и камушка не упало.
К горлу подступил ком.
Лишь когда я увидел Машу над верхушкой Древа Греха, все встало на свои места.
У меня сердце екнуло.
Маша улыбалась, с интересом разглядывая свою почерневшую ладонь, и до меня дошло, что ей удалось поглотить большую часть мощности «орбитального удара» голыми руками. Насколько же Зверь силен?
Маша взмыла в воздух, и полетела ко мне. Я почувствовал дрожь у себя в коленях. Не от того, что за себя испугался, а от того, что я был обязан снести Маше голову в самом крайнем случае. Я не сомневался, что сделаю это, но моя психика все равно отторгала эту мысль как тело калеки отторгало магический протез дрянного качества.
Маша остановилась метрах в сорока впереди.
— Теперь ты мне интересен, — несмотря на шум ветра я слышал ее отчетливо и ясно. Видимо, она как-то фокусировала звуковые волны в упругую акустическую линию, чтобы донести до моих ушей любые слова. — Мы можем как следует развлечься.
— Маша, не надо, — я покачал головой. — Я не хочу с тобой драться. Не хочу вредить тебе.
— А чем ты думал, когда разрушал нашу семью? Чем думал, когда учил меня показывать клыки? — произнесла Маша с укоризной. — Помнишь курьерскую фирму «Вест-Пост», где я работала бухгалтером? Помнишь, как ты учил меня рвать начальнику горло за каждую копейку зарплаты и как учил бунтовать, чтобы достичь своей цели несмотря ни на что? Как учил сопротивляться среде, которая к тебе несправедлива? Я так и делаю. У меня есть цель. Есть мечта! Я же мечтала стать актрисой, мечтала быть известной, и теперь, — она показала мне стиснутый кулак, — я обладаю такой мощью, что каждый будет знать меня. Каждый будет говорить обо мне. Руины разрушенного мира — прекрасная театральная сцена, и зрителей у меня хватает. Радуйся! — Маша восторженно раскинула руки, только восторг это теперь был злобный. — Наша драма в эпицентре мирового внимания! Мы — главные герои! — она взмахнула крыльями и крутанулась волчком, будто бы приветствуя зрителей. — К нам прикованы тысячи взглядов и миллионы умов! От финала нашей пьесы зависит финал целого мира! Неужели тебя это не возбуждает?
Все мои гипотезы насчет Маши рухнули за считанные секунды. Никакие силы она не копила, и ничего не ждала. Она не была спящей ячейкой сил Небесного воинства. Она была просто человеком, мечту которого нащупал Алландел. Нащупал, изуродовал, и исказил мотивацию до столь же безобразной формы, какая была в уме каждого архангела.
— Это не ты, — хмуро возразил я. — Ты стремилась помогать людям. Хотела счастья всему и всем. Ты жизнерадостная Маша, а не кровожадное чудовище.
— Чушь! Блажь! Я просто хотела славы, и называй это как хочешь! — Маша грозно указала на меня когтем. — Ты достал со своими проповедями. Почему тебе можно идти по головам ради своей цели, а мне нет?!
— Моя музыка не убивала людей, — с нажимом сказал я. — Моя музыка не уничтожала мир, а приносила радость, за которую мне платили деньги.
— А сколько судеб ты переломал прежде чем оказаться на сцене? Сколько жизней испортил ради своих миллионов?
Читать дальше