Дмитрий Христосенко: Держать строй

Барон Тре – командующий заслоном на одном из самых опасных направлений – был не в духе. Сильно не в духе. Сложно оставаться спокойным, когда какой-то идиот залетает в твой шатер и будит тебя громкими воплями. Причем даже не может толком объяснить, что послужило причиной такого бесцеремонного вторжения. Барон с большим удовольствием раскроил бы секирой голову наглеца – все равно он ей не пользуется по назначению, иначе был бы куда более осмотрительным! – поэтому с неохотой выпускает рукоять своей любимицы, за которую ухватился спросонья, при первом же оглушающем крике.

– Нападение? Численность нападающих? Тревогу уже объявили? Дежурную сотню отправили? Что с дозором? Держится? Отошел? Уничтожен? – засыпал он вопросами прибывшего, как только понял, кто ворвался в его шатер.

Узнал, что никакого вражеского нападения не произошло, по крайней мере, пока и солдат в лагере по тревоге не поднимали, после чего рассвирепел:

– Может, тогда вы объясните вашу вопиющую бестактность, с-э-эр? – спрашивает барон, растягивая последнее слово. С кряхтением поднимается с кошмы, куда он скатился с постели, уходя от возможной атаки. Что поделать – рефлексы! Жизнь научила барона, что в случае неожиданности требуется вначале обезопасить себя, а уж потом задавать вопросы, выясняя: «Кто?», «Что?» и «Зачем?» Вот только потянутая спина активно сигнализирует старому вояке, что подобные акробатические номера не проходят бесследно в его возрасте. Из сумбурной речи вторженца Конрад Тре кое-как уяснил, что тревогу поднял передовой дозор.

– Свободен! – рявкнул барон, стараясь не кривиться от боли.

– А? – удивился перебитый на полуслове вестник, после чего начинает возмущаться: – Как вы смеете, барон? Я не потерплю такого обращения, я сын…

– Пшел вон, щенок, пока я тебе уши не обрезал! – взрывается Конрад Тре.

Чувствуя, что разъяренный старый барон вполне способен осуществить свою угрозу, вестник предпочел оставить возражения при себе и по-быстрому покинуть шатер командующего заслоном.

– Шваль столичная, – раздраженно бормотал себе под нос Конрад Тре, торопливо одеваясь, стараясь при этом двигаться плавно, чтобы не тревожить позвоночник, ноющий при каждом резком движении. – Ни боевого опыта, но дисциплины – один гонор. Доложить и то нормально не в состоянии. Только и умеют, что вопить о своих благородных предках. Да эти господа таких недоносков сами бы забили, чтобы те род не позорили.

Даже если забыть о травмированной по вине заполошного гонца спине, недовольство барона все равно было оправданно. Две декады назад на заслон пришло пополнение, и сразу же начались проблемы, приносящие командующему заслона лишнюю головную боль, что, естественно, не улучшало его настроения. Отпрыски мелких столичных и околостоличных дворян службу не знали и знать не хотели. Новоприбывшие устраивали пьянки, задирали вассалов Тре, пытались протащить в лагерь продажных девок из ближайшего городка. Обнаглевших сверх меры столичных выведенному из себя барону пришлось жестко ставить на место, доходчиво разъясняя, что идет война, и не нужно воспринимать ее как увеселительную прогулку. Те, кого не устраивают порядки, установленные командиром заслона, могут возвращаться туда, откуда прибыли. И пусть радуются, что остались в живых. Сюсюкаться с ними барон не собирается, если бы не отданные лично маркизой распоряжения, он бы уже применил кардинальные меры. Однако в следующий раз он не будет столь снисходителен. В конце концов, он является командиром заслона и может поддерживать дисциплину всеми необходимыми методами, так что за пару-тройку казненных смутьянов наследница престола точно его не накажет. Прониклись – старый вояка был очень убедителен, – но менее значимые эксцессы время от времени случались.

Как будто Конраду забот не хватает, три дня назад ему их добавили щедрой рукой. Через Каору переправилось два представителя Тайной Стражи, обрадовавшие барона тем, что туронский маркграф формирует из свободных сил ударный кулак – не меньше двух с половиной тысяч кавалерии и трех тысяч пехотинцев из числа профессионалов, а также тысяч пять ополченцев. Ближайшим местом переправы от ставки Альгерда является мост, защищаемый отрядом барона Тре. Вполне вероятно, что, в случае туронского наступления, прорываться они будут именно здесь. Конраду Тре только и оставалось, что облегчить душу ругательствами. Иллюзий он не питал: удержать имеющимися у него силами мост – маловероятно. И то хоть какие-то шансы имеются только в том случае, если в войске маркграфа нет хороших магов. Тогда трое чародеев заслона – один дружинный и двое рекрутированных приказом маркизы столичных, – могут устроить нападавшим кровавую баню, а там есть надежда, что и подмога от соседей успеет подойти. До того, как начнется бой, никто подкрепления атакованным не пришлет. А ну как туронский маркграф получит сведения, что соседние заслоны отослали барону Тре большую часть своих солдат? Он же не дурак, развернет свои войска и атакует в другом месте.