Дмитрий Христосенко - Кровь дракона. Остаться в живых

© Дмитрий Христосенко, 2017

© ООО «Издательство АСТ», 2017

Несколько всадников, напирая конями на переплетенные в единый растительный полог-завесу ветви, с треском проломились через длинную полосу кустарника и оказались на небольшой полянке, со всех сторон окруженной густыми зарослями. Настоящий лесной схрон, созданный самой природой! Можно проехать в паре метров и не обнаружить укрывшихся.

Первый из всадников, молодой парень в дорогом охотничьем костюме – Данхельт Тормахилласт-Амиресса Фаросс [1], – повертел головой в поисках преследуемой добычи и, не обнаружив искомого зверя, раздраженно швырнул рогатину [2]на землю. После чего разразился длинной, чрезвычайно эмоциональной тирадой, расписывая достоинства ушедшей добычи и недостатки своих нерасторопных помощников. Один из его спутников, такой же молодой, может быть лишь немного старше, подъехал к нему вплотную и сказал что-то негромким спокойным голосом, успокаивающе-доверительно положив руку на плечо юноше.

Тот обернулся к нему, одновременно резким движением сбросив руку, и ожег яростным взглядом, так, что непрошеный советчик откачнулся назад, насколько позволяла задняя лука седла, и прикрыл лицо рукой, защищаясь от огненных сполохов, исходящих из затянутых багряной пеленой глаз.

Впервые за долгие годы общения, глядя в эти жуткие глаза, чувствуя сковавший тело ужас, Комит – давний друг Данхельта, по-настоящему осознал, можно сказать: «почувствовал на своей шкуре», что давний приятель – не человек, что под оболочкой хорошо знакомого парня скрывается древняя необузданная сущность, а по венам течет кровь могучих фаросских правителей. Правителей, отстоявших независимость своего государства в страшных войнах древности, стиравших с лица земли могущественные империи и уничтожавших под корень целые народы. Фарос выстоял… Выстоял, залив свои границы реками крови, своей и чужой крови. И пускай сейчас он уже далеко не тот, что был раньше, пускай нынче его территория составит хорошо если четверть от былой. Пускай жадные соседи упоенно бряцают оружием у границ независимого герцогства, а столичные дворяне азартно делят посты и привилегии, дорвавшись до власти после гибели старого правителя и его супруги и не обращая внимания на молодых наследников. Но старинный стяг, ввергавший врагов в ужас, по-прежнему реет над столицей, а пробудившаяся в Данхельте – чему Комит только что был свидетелем, – кровь неистовых крылатых властителей поможет герцогству выстоять и теперь.

И, пожалуй, только сейчас Комит засомневался… Засомневался, взглянув в эти горящие багряным пламенем глаза… Засомневался, что неоднократно просчитанный план, надежный, как казалось до этого дня, план приведет к успеху, но… Менять что-либо было уже поздно. Или еще нет? Сменить сторону? Он искоса глянул в глаза старого приятеля и, не выдержав отблесков огня в глазницах сына погибшего герцога, выдающих с головой его нечеловеческую сущность, отвернулся. Поздно. Можно только следовать плану и… молиться.

– Ваше величество [3]… – решил вмешаться один из спутников.

Двое других, поблескивающие остроконечными коническими шлемами и переливами кольчуг из-под расстегнутых курток с гербами фаросских гвардейских стрелков [4], переглянулись и синхронно подали своих коней назад, не желая быть втянутыми в дворянские склоки. Их дело мечами махать да из луков стрелять, а уж благородные господа сами как-нибудь разберутся. Да и чего уж тут скрывать – пугали их пылающие багрянцем глаза маркиза Фаросс.

– Пока еще не величество, Ростер, – оборвал Данхельт говорившего.

– Как вам будет угодно, ваше ве… высочество, – неуклюже поклонился в седле пожилой располневший мужчина. Он буквально затылком чувствовал бешеный взгляд маркиза и мысленно клял себя распоследними словами за вмешательство. Ну, не убил бы Данхельт своего старого приятеля. А и убил бы – невелика потеря! Своя голова дороже! Так думал Ростер, не решаясь поднять глаза, лишь повторил: – Как вам будет угодно.

Но Данхельт уже не слушал его сбивчивых оправданий. Он обессиленно покачнулся в седле и вынужден был ухватиться за гриву коня, чтобы не упасть. Со всхлипом втянул воздух сквозь плотно сжатые зубы – голову словно стянуло пылающим обручем, бешено забилась жилка на виске.