Василий Криптонов - Гром гремит дважды [СИ]

— Так, стоп, — махнул я рукой. — Во всей этой прекрасной картине как-то потерялся тот момент, когда я выхожу на свободу.

— А это и есть свобода. — Вейж остановился и посмотрел мне в глаза через весь зал. — Ты становишься солдатом клана. Получаешь содержание, возможность тренироваться, получаешь работу.

— Работу?

— Да. К примеру, собирать деньги с торговцев на определённой улице. И отдавать долю старшему. По приказу — идти и бить, убивать. Ты вне закона. Если полиция схватит тебя, достаточно будет сделать один звонок, и тебя отпустят. Но законы клана станут для тебя священной мантрой, которую придётся зазубрить наизусть и не преступать даже в мыслях. И — да, когда скажут, ты отправишься представлять клан на турнире. Внутреннем, или международном. Сможешь повидать мир.

Я снова улёгся, взялся за гриф штанги. То, что говорил Вейж должно было зажечь огонь в подростковых глазах. Когда тебе пятнадцать-шестнадцать, всё это звучит, как волшебная сказка. А когда ты постарше, возможность повидать мир уже не кажется такой заманчивой: везде живут люди, везде стоят дома, ездят автомобили. Всё это немного отличается формой, цветом и материалом. Совершенно не из-за чего поднимать шум.

Перспектива стать «шестёркой» в клане тоже не особо радовала. Но если там я хотя бы смогу беспрепятственно передвигаться по городу — это уже плюс. Прыгать до потолка совершенно не обязательно, однако если выбирать между той жизнью, что описывает Вейж, и смертью через два-три года на серебряных рудниках — выбор очевиден. Серебряные рудники — это звучит совсем не похоже на Шужуань. Место, откуда «всё началось».

— Кажется, тебе не очень нравятся возможности, о которых я рассказал, — заметил Вейж, встав у меня в изголовье, чтобы подстраховать.

— Как вы догадливы, — пропыхтел я, сняв штангу.

— Я очень этому рад.

Я не ответил — поберёг дыхание. Железо болтовни не любит. Мысленно же отметил, что Вейж ой как непрост. Взгляд у него действительно довольный, как у кота, стащившего колбасу с хозяйского стола. Повезло раздобыть ученика, который, при правильном подходе, не только даст сто очков вперёд любому местному борцу, но ещё и дружит с головой. Возможно, я стану его билетом обратно наверх.

— У тебя чуть больше месяца на подготовку к испытанию, — сказал Вейж, помогая мне вернуть штангу на стойки. — Я хочу, чтобы ты подготовился достаточно…

— Достаточно для того, чтобы победить без использования духа? — спросил я, оторвав вспотевшую спину от скамьи.

— Не победить, а пройти испытание, — строго поправил Вейж. — Я видел, на что ты способен. Я проверяю тебя каждый день. Это впечатляет, но любой из моих учеников за три раунда убьёт тебя. Либо ты используешь силу духа и убьёшь себя сам.

Я поморщился. Стычка с Бэем и Ронгом подтверждала слова Вейжа. У себя в голове я по-прежнему был гораздо сильнее и быстрее, чем в реальности. Чтобы заставить тело этому соответствовать, потребуется не один месяц упорных тренировок.

— На подготовку к внутреннему турниру у нас будет вся зима, — сказал Вейж. — Если твой энтузиазм не угаснет, этого времени тебе хватит с головой. Ты успеешь научиться побеждать, но пока это не нужно.

Тут можно было поспорить. Я, например, не сомневался, что любой из борцов постарается меня убить, и чтобы этого избежать, мне придётся драться изо всех сил. Слова про долг в пятьдесят таблеток никто назад не брал. Я, разумеется, ничего не приносил Бохаю, но меня пока не трогали. Не трогали и Ниу, соблюдая неписаные правила школы Цюань.

Наивно было бы полагать, будто я смогу откупиться от борцов пятьюдесятью таблетками. Цифру явно взяли с потолка. Задача была не обогатиться, а поставить меня на место, сломать. Тут борцы были невольными союзниками директора школы.

К тому же воспитатели не торопились оставлять меня в покое. Рот придирчиво осматривали с фонариком, лезли внутрь пальцами в перчатках. Радовало, что так досматривали не меня одного, а примерно каждого пятого. Директор, видимо, решил закрутить гайки как следует.

Всё это было бы страшно, если бы не было банально и предсказуемо. Долго такой режим не продержится. Ещё неделя, максимум — две, и постепенно вернётся прежнее попустительство. Пока же таблетки приходилось глотать, а потом избавляться от них в туалете, жертвуя и завтраком, и ужином. Где уж тут было набрать ту самую мышечную массу… Я, правда, прятал под ифу лепёшки и ел их потом, но этого было явно недостаточно.