Василий Криптонов - Гром гремит дважды [СИ]

— Учитель, — хрипло сказал я. — Вы вот прям верите в то, что понимаете, о чём говорите?

— Ты спрашивал себя: «Почему этот враг остался со мной, если ничего больше я не смог забрать оттуда, откуда пришёл?», — оборвал меня Вейж, и я вздрогнул. — Ответ был у тебя под носом, но ты его не видел. Оттуда с тобой пришёл не только враг, но и друг.

Я, забыв про дыхание, во все глаза смотрел на Вейжа. Да мать-то твою так! Только у меня в голове на его счёт всё устаканилось, только я понял, что он всего лишь хочет выехать на моём горбу из этой богом забытой школы, как — вот, пожалуйста. Сукин сын буквально прочитал мои мысли!

Но вопрос «как?» умер, не родившись. Было что-то поважнее. То, о чём говорил Вейж. То, что я принёс с собой оттуда . Дракон. Жёлтый дракон. Ненасытная тварь, что появилась после той ночи, когда мне сломали ногу, проломили череп, прострелили грудь и сбросили с моста на крышу поезда.

Десятки раз я слышал, сотни раз читал в глазах врачей вопрос: «Как он вообще выжил? Почему?». Я знал только, что с той ночи ни на миг не прекращалась моя борьба с драконом. Каждый раз, как я собирался навсегда закрыть глаза, он бросался на меня, и я продолжал сражаться, потому что не мог иначе.

Я считал его врагом. Но что если он на самом деле был моим другом?..

— Так, — сказал я и облизнул пересохшие губы. Как будто наждачкой по напильнику провёл.

— Борись, — кратко сказал Вейж. — И — прости меня.

— За что?

— За это.

Короткая палка мелькнула перед глазами, боль вспыхнула ослепительной белизной.

Всё-таки учитель никогда не дрался со мной в полную силу. В этот раз я не успел даже дёрнуться, не то что защититься. Заманчиво было бы думать, будто это — лишь потому, что меня трясло от таблетки…

Тьма пожрала меня, и я исчез.

Оставался только дракон, жёлтый дракон в бескрайней тьме. Он летел, взмахивая могучими крыльями, сильные мускулы перекатывались под жёсткой шкурой.

Далеко впереди, во тьме, забрезжил белый свет. Но это был не тот свет, к которому радостно стремится заблудившаяся во тьме душа. Этот свет был опасным, страшным. И всё же дракон, завидев его, замахал крыльями чаще.

Ближе, ближе. Теперь видно, что это — человек в чёрном пальто, а светится его лицо. Опять его лицо закрыто световой завесой! Прячется, боится. Но для того, чтобы уничтожить его, видеть не обязательно.

С оглушительным рёвом дракон влетел в белый свет. Мгновение — и тьму вокруг сменила белизна, от которой слезились драконьи глаза.

Сверкнули когти и пронзили белое, будто бумагу. Свет задрожал, замерцал, из безупречно-белого сделался грязно-серым. Дракон продолжал с упоением терзать его, помогая себе зубами. Белизна расползалась на части, на лоскуты, и за ней проглядывала успокаивающая тьма. Но дракон не спешил окунуться в неё. Он продолжал уничтожать белое, слепящее. Здесь, в этом странном не-месте и не-времени, всё было так: свет означал зло, а тьма — добро, покой, отдых после праведных трудов.

Громкий крик потряс вселенную, свет вспыхнул и стал далёким. Человек в чёрном пальто бежал прочь, закрывая изувеченное лицо ладонями. Свет просачивался сквозь его пальцы.

Дракон полетел следом, но как часто ни взмахивал своими огромными крыльями, настигнуть безликого человека не получалось. Он уходил всё дальше и дальше, вот во тьме перестал различаться крохотный белый огонёк. Всё исчезло, и дракон огласил вселенную победоносным рёвом.

Я открыл глаза. Не сразу сообразил, что лежу на полу в тренировочном зале.

— Сможешь встать? — прозвучал голос Вейжа.

Я не встал — вскочил, будто меня подбросило пружиной. Замер в боевой стойке, тяжело дыша, глядя на сидящего неподалёку учителя. Вейж сидел, словно медитирующий монах, смотрел не на меня, а в стену.

— Прекрасно, — сказал он. — Ты прошёл испытание с честью.

— Испытание? — повторил я. — Ты мне палкой по голове врезал! Я понимаю тренировочный бой, но это…

— Это был не тренировочный бой, — перебил меня Вейж. — Это была война, и ты в ней победил.

— Ты о чём? — нахмурился я.

— Впервые встретив врага лицом к лицу, ты обратил его в бегство. Как ты себя теперь чувствуешь?

Я осторожно прислушался к своим ощущениям. Всё это походило на грандиознейший самообман. После травмы я одно время пытался обращаться к психологам и прочим шарлатанам. Тогда было так же: удавалось убедить себя, что боли не существует, но вот удерживать эту иллюзию долго не получалось. Одна неосторожная мысль — и карточный домик рушился.