Василий Криптонов: Гамбит

На двери осталась вмятина. Сталь вогнулась, но это было всё. Единственный выплеск.

— Ты всё-таки решил умереть от взрыва нитроглицерина внутри? — равнодушно спросила Дэйю.

Она так и сидела перед дверью, бил я над её головой.

— Не собираюсь я тут умирать, — скрипнул я зубами. — Слишком роскошный подарок ублюдку. Дерьмо! — снова заорал, не в силах обуздать гнев. — После всего — снова ноль. Снова ни с чем! Трусливый выродок!

— Он не трусливый, — сказала Дэйю. — Он такой же, как ты. Целеустремлённый. На всё, кроме цели, ему плевать.

— Как я? — Я уставился на неё. — Я, по-твоему, такой? Мне плевать на всё, кроме цели?

— Угу. Только не рассказывай мне про свою большую любовь — которой ты не можешь сохранить верность даже в течение суток. И про друзей, за которых готов отдать жизнь, рассказывать не надо. Себе можешь врать, сколько угодно. Однако наступит момент, когда ты столкнёшься с собой лицом к лицу, и увиденное тебе не понравится.

Я молча швырнул в неё маской, отвернулся.

— Хотя уже не наступит, — вздохнула Дэйю.

Теперь меня уже колотило, как в лихорадке. Температура упала градусов до двадцати пяти. Воздух сделался словно колючим, дышать им было больно. Челюсти двигались с трудом, мне пришлось говорить медленно, чтобы речь сохраняла внятность.

— Встань. Не сиди на полу.

Дэйю посмотрела на меня с удивлением. Опять.

— Почему?

— Задница примёрзнет, вот почему! — Я пошевелил нижней челюстью, пытаясь вернуть ей подвижность. — Встань и говори. Что у тебя есть?

Дэйю, помедлив, встала. Получилось у неё это с трудом.

— В каком смысле, «что есть»? Ничего. Похоже, что у меня много карманов?

— Я про техники, дура! Что ты умеешь? Должно быть что-то подходящее.

Опять смотрит, как баран на новые ворота.

— Лей, ты не выберешься отсюда.

— Давай это я буду решать? Просто скажи, какие у тебя есть техники, что-то подходящее. Что-то, что нас защитит.

— Я не Защитник, у меня практически нет защитных техник.

— А снять дверь без грохота — сможешь?

— Нет. Могу попробовать её расплавить, но… — Дэйю повернулась к двери, потрогала её рукой. — Нет. Я раньше исчерпаю себе чакру досуха. И расплавленный металл будет течь сюда. От температуры что-нибудь обязательно сдетонирует. Лей, можешь выполнить одну мою просьбу? Заткнись и дай мне умереть. Я совершила много поступков, о которых хотела бы подумать в последние минуты жизни. В тишине.

— Ты убила Вейжа, — сказал я. — За это тебе придётся ответить передо мной лично. Но для начала придётся выжить.

— Этого греха на мне нет, — отрезала Дэйю. — Твоего учителя убил Нианзу. Своим мечом.

— Не свисти. Я видел иероглиф «птица» на навершии.

— Это была идея Нианзу. Я воткнул свой меч в труп. В рану, которую нанёс он.

Голос Дэйю изменился, снова стал каким-то сдавленным, бесполым. И почему-то она заговорила о себе в мужском роде.

— Ну да, — недоверчиво сказал я. — Теперь-то можно наговорить много чего…

— Мы заледенеем через десять минут. Или взорвёмся через двадцать. По-твоему, мне есть резон врать?

Холод. Чёртов пронзающий душу холод. Мысли — как обдолбавшиеся улитки, еле ползают. Надо их как-то подбодрить, чем-то… Взгляд упал на столик.

— Да, отличная идея, — сказала Дэйю. — Займись делом.

Она села на стул, тот жалобно крякнул. Пластик на таком холоде становится хрупким. Однако веса в Дэйю было всего ничего.

Я наполнил до половины бокал, выдохнул и опрокинул ледяную жидкость в рот. Пищевод обожгло, в желудок бухнулась холодная бомба, от которой тут же пошли волны тепла. Иллюзорного. На самом деле алкоголь не поможет против холода, скорее наоборот. Но, тем не менее, в мозг поступили сигналы о том, что жизнь-то налаживается, и мыслительная деятельность восстановилась.

Что у меня есть? Длинная Рука — вызовет сотрясения. Мы взорвёмся. Паук — бесполезно. Крылья Ветра — бесполезно. Очищающий Свет… Ну, разве что коньяк нейтрализовать. Великая Стена!

— Великая Стена, — сказал я с торжеством. — Мы вырвемся отсюда!

Эта техника, насколько я успел понять, защищала от любого воздействия. Удары, ветер — всё. Почему бы ей не справиться и со взрывом?

— Используй, — сказала Дэйю. — Давай.

Я подчинился. Вытянул руку перед собой, увидел/почувствовал, как пересекаются, складываясь в нужный узор, лучи чакры.

Дэйю вскочила, в руке у неё появился меч — тот самый. Удар, удар… За секунду она врезала мне по невидимой Великой Стене раз восемь. В девятый лезвие пронзило преграду и застыло у меня возле горла.