Даниил Аксенов - Вигнолийский замок

Сатана – ангел, он вообще не умеет лгать. Но, с другой стороны, он поощряет ложь, ведь ложь – это проступок, который отдает человека во власть Сатаны. Многие религиозные тексты утверждают, что ложь возникла после рождения Сатаны по его вине. Он – ее отец. Хотя Отец Лжи не способен соврать даже в мелочи, но может провоцировать на ложь всех остальных. Ты понимаешь, Никер? Бывало, что Вилли отказывался говорить со мной на некоторые темы, но он мне ни разу не соврал. Все его рассказы о деймолитах – чистая правда.

Мы собирались вскоре разобрать лагерь, но задержались из-за спекулянтов и перекупщиков. Я даже не знаю, откуда они взялись в таком количестве, но к нам потянулся плотный поток торговых телег. За доспехи, оружие, драгоценности, амулеты, даже портреты возлюбленных – за все была предложена цена. Никер считал, что это к лучшему, что войско избавится от барахла и пойдет вперед налегке.

Я не понимал отношений между местными жителями. Красть нельзя, но объявить войну соседу, а потом ограбить его можно. Продавать краденое нельзя, но если это трофей, который ты снял с мертвеца, убитого тобой, то ничего, хорошо даже. Любой был готов вцепиться в горло соседу или родственнику, а верховная власть не только не могла, но даже не пыталась ничего с этим сделать. «Все против всех» – вот девиз истинного феодализма.

Мы вышли ближе к вечеру. Серые тучи играли с солнцем в прятки, и казалось, что закат наступит гораздо раньше, чем положено.

Небольшой замок Капелаццо, похожий на крепкий деревенский дом с невысокими крепостными стенами, пал без всякого сопротивления. Я действовал по накатанной схеме и сначала эвакуировал жителей за ворота, а потом пустил внутрь свою орду.

В Капелаццо пришлось заночевать среди старых потрепанных стен, которые нуждались в ремонте еще лет десять назад. Виолетта провела со мной и эту ночь.

– Мы живем с вами, как муж и жена, господин барон, – с улыбкой сказала девушка, лежа рядом и опираясь щекой на руку, чтобы лучше видеть мое лицо в тусклом свете одинокой свечи. – Не могу сказать, что мне это не нравится.

– Гм-хм, – ответил я.

– Я знаю, господин барон, что некоторые из ваших приближенных настроены против меня. Например, те, кого вы называете офицерами, считают, что я буду плохой, жестокой госпожой. Но мы можем с вами договориться. Вы расскажете мне, как мне следует себя вести в качестве графини, и я буду аккуратно придерживаться этой линии поведения. Как вам мое предложение?

– Тебе так хочется быть графиней? – поинтересовался я, гляда на блестящие темные волосы Виолетты.

Она мечтательно улыбнулась.

– Конечно! Об этом грезит почти любая женщина. Но я хочу, чтобы вы поняли одну вещь, господин барон. Если мне кто-то другой предложит стать графиней, а вы будете простым бароном и не оттолкнете меня, то я откажусь от графской короны, чтобы быть с вами.

Я не очень-то в это поверил и не смог сдержать смешок.

– Виолетта, а если я даже бароном не буду? Если меня разгромят, все владения отберут, мне придется бежать и скрываться где-нибудь в глуши?

Виолетта легла на подушку и положила руки под голову. Девушка явно задумалась, а я невольно залюбовался ее тонким профилем.

– Я побегу вместе с вами, господин барон, – вдруг решительно сказала она. – По двум причинам. Первая – мне без вас не по себе. Когда вас нет поблизости, то все мои мысли только о вас. Я хорошо себя чувствую лишь в вашем присутствии. Вторая – я верю в вашу способность выкарабкаться из любых неприятностей. Вы сумеете вернуть владения или хотя бы их часть.

Пословица, что вода камень точит, вполне справедлива. Если раньше я с ходу отвергал саму мысль о женитьбе на Виолетте, то теперь невольно стал задумываться, взвешивать за и против.

Утром наш поход продолжился. Мы двинулись на восток и овладели Рорето, Пьюмати и Бра. Эти маленькие замки находились близко друг от друга и тоже не оказали нам никого сопротивления за бесполезностью такого дела. Я гордился лишь тем, что сумел предотвратить насилие и бессмысленные убийства, вся остальная наша деятельность никакой гордости у меня не вызывала. Никер же, напротив, радовался каждому взятому замку и считал, что дела идут как нельзя лучше.

О деятельности графа стали поступать первые сообщения после его разгрома. Он спешно собирал новую армию и даже обратился за помощью к соседям. К счастью, не со всеми соседями Жоффруа был в хороших отношениях, и я подумывал над тем, чтобы пригласить в союзники его могущественных недоброжелателей.