Марк М Одер - Конец Антропоцена [publisher - SelfPub]

И Бейдер, и даже сам президент страны знали, что у нее будет большое армейское будущее – несмотря на возраст, пол и отсутствие кастовой принадлежности к военным.

О том, что она настоящий военный, говорило и прозвище, которое дали ей солдаты в самом начале ее карьеры.

В армии прозвища были практически у всех. У Арины оно появилось, когда ей в первый раз доверили неофициальное руководство целым взводом и отправили на очередное задание. Задание они выполнили успешно, но уже практически на отходных позициях их настигла залетевшая на территорию вражеская авиация. Вражеские бомбы были сброшены по дороге, но пулеметы были все еще полны патронов, поэтому отступать взводу Арины пришлось под свист пуль. Одного из ребят из взвода довольно серьезно ранило, и он остался лежать прямо посреди открытого пространства. Тогда Арина приказала одним отвлекать внимание пилотов, другим стрелять по боевым машинам, а сама она бросилась спасать того солдата. И она спасла, протащив на себе добрых метров восемьдесят, пока не смогла передать его подоспевшим помощникам в ближайшем окопе. Атака была отбита. У них оказался один-единственный раненый, который мог бы погибнуть, если бы не Арина. Он оставался без сознания сутки. Потом стал приходить в себя.

Один из ее солдат в прошлой, довоенной жизни являлся морским биологом и специализировался на изучении косаток. Он долгое время изучал то, как Арина руководила взводом. И как-то за ужином, когда Арина сидела с ним за одним столом, сказал:

– Арина, а ты знаешь что-нибудь про косаток?

Арина задумалась, потом повернулась к нему и сказала:

– Саш, я несколько раз была на представлениях в Московском океанариуме. Это величественные… божественные создания. А потом я посмотрела фильм «Black fish». И меня он потряс. Мне кажется, косатки гораздо умнее нас. Они – другая степень эволюции. Их нельзя держать в неволе. Еще, кажется, у них матриархат. И где-то я слышала… считается, что у них коллективный разум.

– Ты немало о них слышала. Да, все именно так. А еще они никогда не бросают своих и борются за каждого члена своей семьи. Прямо как ты. Ты наша косатка-предводитель. Ты наша Orca. Зачем объяснять кому-то про кого мы говорим. Я давно ребятам предложил тебя так называть. Ты не против?

Арина рассмеялась:

– Называйте, как хотите. Главное, не бросайте в терновый куст.

Было около пяти утра на часах, когда колонна из броневиков въехала в Москву. Заезжать домой было запрещено. Необходимо было сразу явиться на встречу в Кремль. Арина смотрела, как с Каширского шоссе они съехали на мост, затем на МКАД.

Казалось бы, пять утра, идет война. Время ни в бытовом, ни в глобальном смысле не располагало к необязательным поездкам. Но Москва уже не спала. Сотни машин неслись по московским дорогам.

МКАД еще был относительно свободен. Арина и забыла уже, как это – проехаться по нему, что называется, с ветерком. Последний раз, доучившись в Москве по особой программе, Арина покинула Москву больше года назад. Слишком много боевых выходов, слишком много опасных заданий. Отдыха и перерывов почти не было. Но все это было в прошлом. Сейчас же ей очень хотелось есть, спать, но еще больше хотелось узнать, для чего подразделения части были срочно сняты со всех позиций. Да еще и произошло это по прямому приказу президента. Доходили слухи из других частей, что введено временное перемирие. Но никто… совершенно никто из вышестоящего начальства это не подтверждал.

На душе у Арины было неспокойно. Говоря по правде, очень тревожно было на душе. «Уж лучше открытый конфликт, чем так, – думала она. – Неизвестно, чего теперь ожидать дальше».

Вот показался съезд на Ленинский проспект. Любимый Ленинский. Сколько раз Арина тут проезжала, сколько с этими местами связано воспоминаний. Вот они проехали поворот, ведущий к старой родительской квартире, а через десять минут они уже проезжали и Аринин дом, где сейчас должны были тихо спать все домочадцы. Как хотелось завернуть туда, войти в дом, обнять их сонных, расцеловать, зарыться носом в копну волос на затылке младшего сына, вдохнуть его теплый, любимый до боли, родной запах. Потом чмокнуть своего сонного старшенького в щеку. Обнять маму и зарыться самой в ее теплые, любящие объятья. Повиснуть на муже гирей, держась за его плечи, прыгая вокруг него, и прижаться свой щекой к его небритой. Как же она соскучилась! Больше года Арина держалась, а сейчас на нее нахлынула такая сильная волна чувств, что она ее просто сбивала с ног. Хотелось все бросить, убежать и разрыдаться.