Сергей Зайцев - Куэнкэй

Куэнкэй-Ну выскочил из слияния так же внезапно, как и вошел в него. Тело охотника мелко дрожало, а разум, переполненный чуждыми мыслеобразами и понятиями, словно плыл, теряясь в мефа … Несколько мгновений ему даже казалось, что вокруг него не родной лес, а страшная, освещенная изнутри берлога чужаков, с узкими ломанными коридорами, с чужеродным, вызывающим отторжение запахом, с гулкими угрожающими звуками… А самое главное – его разум словно задуло ветром нанэкка в этой норе, охотник скачком вернулся в то время, когда он был еще ченекку – детенышем, еще не обладающим разумом взрослого куарай… Время животных инстинктов и постоянно жующих челюстей…

Страх тек по его крови разъедающим ядом, заставив оцепенеть…

Но молодость и сила взяли свое, страшные мгновения минули и сгинули, оставив после себя лишь растерянность и временную слабость…

Мысль Куэнкэй-Ну заработала с удвоенной силой, усваивая новые знания, так безжалостно вторгшиеся в его разум, захватившие неискушенное воображение.

Он неожиданно понял, что чужаки действительно разумны, и обладают истинным разговором . Он даже что-то сумел постигнуть из этой мешанины непонятных мыслеобразов… очень немногое. Но главное для себя понял – чужаки не так уж слепы – они что-то чувствуют, по крайней мере, вот этот, йнвук, способный разрушать лес . После воздействия его толстой лапы не осталось даже мха и опавшей листвы – лишь ровный слой исходящей паром черной, с каменными вкраплениями, почвы, местами посеребренной пеплом. Ужасно. Ужасно.

Расправившись с участком леса, панцирник уступил место гигантскому не-зверю, который вполз на расчищенное место и утвердился на нем, погрузив в землю лапы. Остальные чужаки распределились вокруг, обмениваясь таинственными, но судя по плотному фону – очень интенсивными сомыслями.

Сперва Куэнкэй-Ну предположил, что мертвоживущий выджуб строит из себя новое гнездо, но то, что постепенно получалось на его месте, совсем не походило на то, в чем можно обитать. Охотник затруднялся подобрать определения для описания, потому что никогда не видел такого раньше. Также было совершенно непонятно, что делают эти не-птицы, которые во множестве вились вокруг чужаков, и время от времени пропадали из виду, среди леса, а затем возвращались. Не-птицы были такими же, как и в прошлый раз – со странным запахом и наверняка твердой несъедобной плотью. И раз они снова появились вместе с чужаками, то в результате несложного умозаключения Куэнкэй-Ну пришел к выводу, что они тоже принадлежат чужакам. Много шума и бессмысленной возни. Бесполезные твари. Несколько раз не-птицы пролетали недалеко от Куэнкэй-Ну, но охотник не трогал их, помня, что они сразу окончательно умирают. Он не хотел привлекать к себе внимание.

Зато живые чужаки пахли довольно вкусно. Возбуждающе. Охотник инстинктивно чувствовал, что в пищу они годятся. А еще Куэнкэй-Ну по-прежнему смущал двойной мозг чужаков. И ему очень хотелось разобраться, что с ним не так. А для этого нужно было кого-нибудь поймать. Но жгучее любопытство приходилось умерять – эти действия преждевременны, Куэнкэй-Ну совсем не хотелось получить повторное наказание, после которого его, скорее всего, самого принесут в пищу, как бестолковую, и потому не нужную племени особь.

От наблюдения Куэнкэй-Ну отвлек сердитый призыв .

Племя все-таки прислало охотника с самкой для его добычи. Молодой охотник осторожно удалился в заросли, и уже оттуда, невидимый для чужаков, со всех лап понесся назад. А добежав, остановился как вкопанный.

Пока он отсутствовал, и от ррырга, и от погибшей самки остались одни скелеты и клочья твердой шкуры, которую не смогли одолеть жадные зубки молодняка. Десятки его ченекку валялись рядом с оглоданными костями ррырга мертвыми, а рядом стоял Мэлукай-Са, опытный воин и охотник его племени, живший уже много сезонов охоты, и безжалостно добивал длинными шипами пальцев последнего детеныша. Рядом с ним сидела его самка, и спокойно обгладывала одно из маленьких тел.

В первый момент Куэнкэй-Ну пришел в ужас от увиденной картины. В ужас и ярость одновременно. Выходит, фиссу самки мантулис все-таки хватило для выведения молодняка. Его, как производителя, подвела собственная неопытность. Он сам лишил себя детенышей, и ничего поделать уже невозможно.

Куэнкэй-Ну вовремя сумел переломить свою яростью, едва не затмившую его разум, и не набросился на Мэлукай-Са. Прежде всего, в поединке с опытным воином, который был крупнее его вдвое, он не смог бы победить. Кроме того, ему удалось оценить ситуацию с новой позиции, сегодня мозг Куэнкэй-Ну работал как никогда, выдавая новые, не свойственные ему варианты поведения. Неужели сама встреча с чужаками как-то изменила его, заставив мыслить иначе?