Владимир Добряков - Час совы

Полторы тысячи. Ловлю на нижнюю марку прицельной сетки крайний справа танк. Он уже идёт не маневрируя. А зря! Тысяча триста. Жму на гашетку. Резкий звук выстрела звонко отдаётся в тесном пространстве машины. Открывается клин-затвор вылетает стартовый заряд и с лязгом падает в сборник. А граната, обозначая себя огнём работающего маршевого двигателя, летит к танку. Есть! Еще один готов!

Вентилятор высасывает из башни едкий пороховой дым, а я уже вновь зарядил орудие кумулятивным выстрелом и ловлю на прицел второй справа танк. Они ещё не врубились, а я снова жму на гашетку. Еще один готов!

Скорее, скорее, пока они не опомнились! Скорострельность орудия на много выше, чем ПТУРСами. Правда, расстояние маловато, они уже совсем рядом. Они маневрируют, ведут по мне интенсивный огонь и прикрываются дымами. Несколько моих выстрелов пропадает даром. Загорается ещё один танк и два бронетранспортера. Но и меня припекает.

Танки сместились влево и оттуда продолжают меня обстреливать. Нет, ребятки, не так-то просто попасть в зарытую в землю БМП.

Мне до них далековато, да и пехота уже на подходе, а у неё есть и гранатомёты. Открываю огонь из пулемёта. Пехота залегла и начинает двигаться перебежками. Но ближе трёхсот метров они подойти не могут. Слева их во фланг «причесывает» Андрей. Один из танков разворачивается и идёт на него, но тут же вспыхивает, пораженный из гранатомёта Микеле.

Оставшиеся танки откатываются назад, но продолжают вести огонь, поддерживая свою пехоту. Что-то он больно смелые? Пехота залегла и постреливает из автоматов и пулемётов. Мы с Андреем не даём ей подняться. Странно, по всем канонам, встретив такое сопротивление, они должны отступить, но эти начинают окапываться. В чем дело? БТРы тоже не рискуют идти вперёд и лишь посылают в нашу сторону длинные крупнокалиберные трассы.

Неожиданно вокруг моей машины вспыхивает несколько разрывов. Вот в чем дело! Пока мы занимались пехотой, подошло ещё шесть танков. Они, правда, не рискуют идти вперёд, опасаются моих ПТУРСов. Остановившись на дистанции около двух тысяч метров, они, медленно перемещаясь, бьют по мне беглым огнём. Снаряды ложатся всё ближе. Отвечать мне им нечем. Они за пределами моей прицельной дальности. Надо менять позицию. Еще пара минут, и они накроют меня.

Перебираюсь на место механика-водителя. Взявшись за штурвал, выжимаю педаль главного фрикциона, чтобы врубить заднюю передачу и выехать из капонира. В ответ слышится жалобный визг. Теперь понятно, почему машина брошена. Неумелый механик-водитель спалил главный фрикцион — один из основных узлов трансмиссии. Машина лишена хода. Жалко машинку, но оставаться в ней — смерти подобно.

Включаю систему термодымопуска. Из выхлопа валит густой дым, который ветром относится влево и прикрывает меня от противника. Я пробираюсь в боевое отделение, вытаскиваю из пулемётного магазина приличный кусок ленты и обматываю его вокруг пояса. Забираю автомат и пулемёт. Вспомнив о «мухах», беру из правого «десанта» две штуки и оставляю машину.

Перебежками, лавируя между разрывами, перебираюсь в окоп. Но и здесь снаряды ложатся весьма густо. Тогда я перебираюсь через бруствер и, прикрываясь дымом, делаю рывок вперёд, метров на сто. Там я занимаю позицию в одной из воронок. А танки продолжают вести огонь по капониру.

Наконец, один из снарядов попадает в несчастную машину. Во мне всё отдаётся болью, словно это в меня попали. А ведь я провоевал-то в ней всего около часа.

Ободрённая гибелью БМП, пехота поднимается и с криками «Ура!» устремляется в атаку. Сзади её нагоняют танки. Но пехота тут же напарывается на меткие очереди и снова начинает топтаться на месте. С танков и БТР по мне и Андрею бьют пулемёты и орудия. Но мы часто меняем позиции и вновь режем пытающуюся подняться пехоту. Они видят, что по ним работают только два, пусть метких, но только два пулемёта. И они перегруппировываются, перебежками, медленно, но верно приближаются к нам. Уцелевшие от первой волны танки, экипажи которых забыли о судьбе своих товарищей, снова выскакивают вперёд и идут на Андрея. Но Микеле далеко их не пускает и останавливает один из них выстрелом из гранатомёта.

Однако те танки, что разбили мою БМП, уже близко. За ними вплотную идут БТРы. Ободрённая пехота весь огонь сосредотачивает на позиции Микеле. Очень надеюсь, что он догадался её сменить после последнего выстрела. Достаётся и нам с Андреем. Теперь уже мне трудно поднять голову. Пули свистят вплотную, густо чмокают в землю. Разрывы снарядов ложатся совсем рядом. Сменив позицию, я успеваю дать не больше двух длинных очередей. Снова приходится прижиматься к земле, выжидать и снова менять позицию.