Владимир Добряков - Хроноагенты за работой

— Верно, майор. Передохнуть будет некогда. А вы, Николай Петрович, за друга не переживайте. Вы же не знаете, что из себя представляет «соответствующий момент». Он, как правило соответствует гибели человека, с которого считывается Матрица. Мы все прошли через свою смерть. Я погиб в случайной уличной стычке. Два моих друга, тоже лётчики, погибли в воздушных боях. Мой шеф взорвал вместе с собой лабораторию, чтобы ценное открытие не досталось неофашистам. Ещё один был сожжен на костре, а двое других посажены на кол. Как правило, Матрица считывается, когда наступает такой критический момент. Но бывают и редкие исключения. Матрицу считывают с живого человека и делают дубликат. Но это бывает крайне редко, так как между Матрицами в этом случае остаётся связь, и происходит непроизвольный обмен информацией. Тут недалеко до помешательства. Приходится человека постоянно обследовать, контролировать его состояние. Вас, майор, такие перспективы не отвращают от сотрудничества?

— Нет, не отвращают.

— В таком случае, будем считать, что я вас завербовал.

Я сдержал слово и, вернувшись в Монастырь, протестировал Матрицу Пелудя. Как я и предполагал, она во многом соответствовала требованиям, предъявляемым к хроноагентам. А меньше чем через год разорившиеся предприниматели решились на отчаянный шаг. Они заплатили банде террористов, чтобы те разгромили предприятие Бакаева. Нападение было отбито, но в перестрелке погиб майор Пелудь. Наш спецотдел успел считать его Матрицу, и у нас появился ещё один кандидат в хроноагенты.

— Старый, подъём! — услышал я голос дневального, — Тебя Лука требует. Дуй в штаб!

Я с огорчением прогнал остатки сна, открыл глаза и потянулся. Майор Лукьяненко, начальник штаба батальона, прекрасно знал, что эту ночь я совсем не спал. И если он не даёт мне отдохнуть, значит, произошло нечто чрезвычайное.

Сидя на койке и наматывая портянки, я про себя посмеивался над своим прозвищем. «Старый». Надо же! Старшему сержанту Лаврову пять месяцев назад пошёл только двадцать пятый год. Но что поделать, если попал на службу на четыре года позже своего срока. Сейчас в глазах двадцатилетних парней, которые и жизни-то ещё толком не видели, действительно выглядишь умудрённым стариком. Недавно в батальон прибыл новый механик-водитель. Выпускник сельскохозяйственного института, в котором не было военной кафедры, он был призван рядовым в двадцать три года. И тоже получил прозвище «Старый». Забавно было услышать в казарме нечто в таком роде: «Эй, Старый! Да не тот Старый, который дембель, а тот Старый, который молодой!»

Я заправил койку, одёрнул гимнастерку и поправил на груди Гвардейский Знак. Бросил критический взгляд на сапоги и бляху ремня. Они блестели. Хорошо. К начальнику штаба батальона надо являться в достойном виде.

Майор Лукьяненко сидел над картой. Когда я вошел, он быстро свернул её, чтобы вошедший не увидел, что на ней нанесено. Но я сразу понял, что майор изучал карту сопредельного района Китая. Значит, опять готовится выход на ту сторону.

— Товарищ гвардии майор! Старший сержант Лавров…

— Присаживайся, Володя, — пригласил он меня, указывая на стул рядом с собой.

Вне строя и, особенно, с глазу на глаз мы с ним всегда называли друг друга без званий, учитывая, естественно, разницу в возрасте. Я присел и кивнул в сторону карты.

— Что, Александр Кузьмич, опять за Аргунь?

— Да, Володя, туда, — подтвердил майор и развернул карту, — Знаешь этот район?

— Знаю, — ответил я, присмотревшись, — Ходил здесь.

— Это хорошо, что ты там ходил. А кто ещё из твоих ребят там был?

— Корнеев был, Гриценко был, Васильев был, Цыретаров, Ягомост. Вот, пожалуй, и все. Я тогда ходил старшим пятёрки, а командиром был капитан Свиридов.

— Я помню, — Лукьяненко задумчиво посмотрел на меня, — Посоветуй, Володя, кого сейчас туда отправить?

— А что за задача, Александр Кузьмич?

— Смотри. Вот здесь, по данным спутниковой и агентурной разведки, сосредотачивается дивизия усиленного состава. Одна из трёх, переброшенных на наш участок за последнее время. Аргунь в этом месте мелкая, берега для форсирования удобные. Представляешь, что получится, если они ударят? Наш полк приграничный укрепрайон не удержит, придётся отходить на вторую линию обороны. А это даст им возможность закрепиться на этих сопках и создать плацдарм для наращивания сил. А если они потеснят нас вот до этого рубежа, то тут естественный рельеф позволит им создать такую оборону, что их оттуда придётся только ядерными ударами выковыривать. То, что они устроили нам в июле, было всего-навсего разведкой боем.