Геннадий Прашкевич - Парадокс Каина

Теперь он, кажется, улетит.

С невольной жалостью Семенов взглянул на солдат,

они остаются.

Лесенки под самолетом не оказалось. Семенову пришлось подтягиваться на руках, снизу его подтолкнули прикладами, он больно ударился коленом о металлический выступ.

Не имеет значения.

Он увидел в салоне расслабленно откинувшегося на спинку кресла Джейка Колона. Рубашка с нелепыми розочками была разорвана на Колоне почти надвое. Клетчатым носовым платком, похожим на саумские нарукавные повязки, Колон осторожно массировал разбитое, заплывшее синяком надбровье.

– Гостеприимная страна, – несколько напряженно хмыкнул второй пилот, с облегчением захлопывая дверь.

– Не вмешивайся, Крэбб, это не твое дело! – по-английски крикнул из открытой кабины первый пилот. – Какая тебе разница, гостеприимная страна или нет? Какая есть, это не твое дело.

– Я и не вмешиваюсь. Я просто запираю дверь.

– Вот я и говорю, не вмешивайся, Крэбб. Запирай дверь и ни во что такое не вмешивайся. Ты ни на минуту не должен забывать о Гарольде.

– Кто этот Гарольд? – спросил Семенов, устраиваясь в кресле рядом с Колоном.

Второй пилот, видимо, швед, несмотря на свое англизированное имя, понимающе кивнул:

– Наш приятель. Был. Когда-то летали в одной связке. Однажды дверь его машины в воздухе оказалась почему-то незапертой.

– Надеюсь, нам повезет больше.

– Я тоже надеюсь, – второй пилот держался все-таки напряженно. – Если, конечно, нас не подобьют на взлете.

– Могут подбить? – заинтересовался Колон.

– Говорят, в Сауми такое случалось.

– Но доктор Сайх…

Второй пилот ухмыльнулся:

– В этой стране, как я догадываюсь, на одного Сайха приходится не менее тысячи хито. Если вы думаете, что с оружием в Сауми совсем плохо, вы ошибаетесь.

И спросил:

– Что вас занесло в эту дыру?

– А вас?

– Мы зарабатываем деньги. Мы летаем туда, куда вообще никто не летает. Куда нам укажут, туда мы и летим.

– Это похоже на нашу работенку, – усмехнулся Семенов. – Мы тоже летаем туда, куда не полетит ни один разумный человек. Нам тоже платят за это.

– Видно, есть за что платить, – ухмыльнулся с некоторым облегчением второй пилот, переводя взгляд на Колона. – Попозже мы вас покормим. Но с выпивкой у нас плохо. С выпивкой у нас совсем никак. Придется терпеть до джапов.

И неторопливо направился в кабину.

Они взлетели.

Их не вынесло с разбитой полосы.

Их не сбили при взлете.

Зелень.

Одна зелень.

Сауми казалась сверху зеленой. Только иногда мелькали огромные неестественно рыжие проплешины.

– Заброшенные рисовые поля, – объяснил Колон. – Еще два – три года и они превратятся в пылевые пустыни.

Семенов рассеянно кивнул.

Он прислушивался к размеренному гулу моторов. Он почему-то помнил о несчастливой судьбе Гарольда, ведь дверь его самолета в воздухе распахнулась где-то здесь.

Нет, вспомнил он. Не здесь. Чуть далее. Над океаном.

– Чай? Кофе?

Семенов поднял глаза.

Он совсем забыл про стюардессу.

Наверное, японка.

Обаятельное улыбающееся существо в летной зеленой форме.

Стюардесса держала в руках поднос.

– А покрепче? – спросил Колон.

Стюардесса извинилась. С чем-нибудь покрепче придется подождать до посадки.

– Эти чартеры, у них всегда так. Они всегда на чем-нибудь экономят. – Колон недовольно покрутил го-повой.

– Как, черт возьми, они не сумели проломить мне лоб? – Колон, несомненно, имел в виду черных солдат. – На вид мелкие, как микробы, но сила у них есть. Если их хорошенько подкормить, да мясом, а не рисом, они еще наломают дров.

Колон выругался и вдруг вслух сказал то, о чем они одновременно подумали:

– Стоит объявить человека вечным, как в него тут же влепят заряд свинца!

Он закурил.

Похоже, он уже прикидывал в голове сцены будущего репортажа. Дым сигареты стоял над Колоном широко, как крона зонтичного дерева.

– Никогда не жалел самоубийц, – Колон недовольно повернулся к Семенову. – На мой взгляд, история с человеком другим оказалась слишком уж динамичной, Но в некотором смысле Кай Улам действительно принял самое человечное решение. Он никого не убил и он никому не позволил стать убийцей.

– Он убил себя, – сказал Семенов.

– Бы сожалеете, Джулиан? – удивился Колон.

– А почему нет?

– Вы, кажется, ханжа, дружище, – усмехнулся Колон. – Слушая доктора Улама, вы, кажется, не высказывали особых сожалений. Кое-что, по-моему, вас просто пугало. Откуда же теперь ваша жалость?