Геннадий Прашкевич - Парадокс Каина

«Что лежит в кармане человека, которого Тавель Улам назвал деревом?..»

Семенов только сейчас увидел, как оттопырен правый карман невероятно затасканной джинсовой куртки Садала.

«Зачем Тавель Улам так часто оборачивается на Садала?..»

Но Кай приближался, и голова Семенова слегка закружилось.

Ему захотелось сделать шаг навстречу Каю, ему невероятно захотелось увидеть его глаза, задать главный вопрос…

Вот Кай!

Семенов не спускал глаз с Кая Улама.

«Сейчас он окажется совсем близко. Сейчас наконец я смогу его спросить…»

Семенов жадно всматривался в Кая.

«Почему я не знал его раньше? Цан Су Вин прав, у такого человека не может быть врагов. Почему я не думал о нем раньше? Колон ошибается, в такого человека не может выстрелить даже безумец! Почему я не пытался попасть в Сауми раньше, чтобы увидеть Кая Улама?..»

Он сделал легкое движение навстречу Каю, потому что медленно выпрямившийся Садал на секунду закрыл его от него. А он, Семенов, не хотел терять Кая из виду ни на секунду. Затасканная грязная куртка Садала вдруг вызвала в Семенове отвращение. Он сделал легкое движение навстречу Каю, он почти коснулся Садала, чтобы оттолкнуть его, но в этот момент между ним и Садалом встал Тавель Улам. В движении Тавеля не было ничего необычного, но Семенов вдруг остро и страшно понял, что в каждом движении каждого из людей, сведенных случаем в этом огромном сумрачном зале, есть некий скрытый и, возможно, ужасный смысл. Там, впереди, за шагнувшим навстречу Каю Садалом что-то происходило. Что-то такое, чего он, Семенов, не видел. Он только услышал легкие шаги приближающегося Кая Улама, а затем непонятный выкрик:

– Дай его мне!

И почти сразу впереди, за Садалом и Тавелем, как будто специально вставших перед Семеновым, пронзительно вскрикнула Те.

И сразу ударил выстрел.

Июль 1979 года.

Стенограмма пресс-конференции.

Сауми. Биологический центр.

Д.КОЛОН. Цан Улам, наверное, вы согласитесь с тем моим утверждением, что люди не ангелы?

Доктор УЛАМ (улыбается). Несомненно.

Д.КОЛОН. Но если появление человека другого, как вы говорите, совершенно однозначно обрекает человека разумного на уход, то как должны относиться к Каю Уламу самые обыкновенные люди, не мы с вами, и даже не ваши лаборанты, если они у вас есть? Даже к святому, даже к самому чистейшему из мудрецов легко проникнуться ненавистью, если его существование наносит тебе явный вред, унижает тебя и твоих близких. Вы не боитесь, цан Улам, что рано или поздно проникшиеся ненавистью к Каю фанатики устроят на него настоящую охоту?

Доктор УЛАМ. Нельзя выиграть шахматную партию, не отдав ни одной фигуры. Как отдельная личность Кай, разумеется, не бессмертен, он бессмертен как вид. Вы правы, я предвижу целый ряд войн против Кая и его детей, я предвижу эпохи самого настоящего террора. Но все противники Кая заранее обречены, так что, в сущности, все это не имеет значения.

Д.КОЛОН (удивленно). Дети Кая? У Кая есть дети? Их много? Они живут в Сауми?

Доктор УЛАМ. Не имеет значения.

Ю.СЕМЕНОВ. Цан Упам, не боялись пи вы, так смело экспериментируяс наследственными клетками человека, наделать глобальных, непоправимых, гибельных ошибок? Не боялись ли вы, пусть даже сами того не желая, стать причиной новых страшных болезней, последствия которых для человечества просто непредсказуемы? Согласитесь, цан Улам, ядерную бомбу или лазерное оружие можно упрятать под замок, но как управиться с ничтожными микроорганизмами, убивающими саму сущность человека? Вас это не пугало?

Доктор УЛАМ. Доктор Сайх учит: ошибка – это не обязательно поражение. Доктор Сайх учит: даже большая ошибка должна быть маленьким шагом к победе. Доктор Сайх учит: победа – это всегда шаг вперед. Маленькая победа – это маленький шаг вперед, большая победа – это большой шаг вперед. Доктор Сайх учит – ошибка, приводящая к победе, это огромный шаг вперед. Люди, боящиеся ошибок, чаще всего находят себя в садоводстве или пасут буйволов. (Улыбается.) Может, поэтому садоводство и пастушеское ремесло мало развиты в Сауми? Кто может дать гарантию, что те работы с наследственным веществом, что были в свое время запрещены международным сообществом, не ведутся до сих пор, только втайне? Кто может дать гарантию, что, откажись я от работы по созданию другого человека, за такую работу не взялся бы кто-то другой – менее талантливый и менее принципиальный? Не скрою, мне пришлось немало времени провести в нелегких раздумьях над постановкой некоторых вопросов, которые могли взорвать общественное мнение любой страны. Мне чрезвычайно помог доктор Сайх. Доктор Сайх учит: идти следует только тем путем, который ведет к победе. Я победил свои сомнения, отказавшись от бесплодных попыток в тысячный, в десятитысячный раз починить или подлечить то вздорное, болезненное, но болтливое и чванливое существо, каким являйся и является человек разумный. Я пошел на большой риск, я сразу сделал объектом своих исследований и экспериментов человека, а не собаку или обезьяну. Эксперименты такого рода, конечно, не обходятся без боли и страданий, но истинное будущее – это выстраданное будущее. Кай Улам, человек другой, выстрадал свое будущее. Доктор Сайх учит: выстраданное будущее примиряет всех – и победивших, и побежденных. Доктор Сайх учит: выстраданное будущее принадлежит только победителям. Я рисковал плотью от своей плоти, я испытывал нравственные и чисто физические страдания, но разве каждый из нас, из так называемых людей разумных, в течение неопределенно долгого времени не ставит над собственными детьми эксперименты гораздо более приблизительные, не менее мучительные и почти всегда бесперспективные?