Владимир Добряков - Глубокая разведка

Неблагодарное это дело: изучать историю по сказаниям, легендам, мифам и художественным произведениям. Впрочем, труды ученых историков тоже немногого стоят. Все они конъюнктурщики и работают на заказ, переписывая и переоценивая одни и те же события по три-четыре раза в столетие и даже десятилетие. А за что их осуждать? У них у всех семьи, дети. Все кушать хотят.

Мои размышления над безголовым телом павшего «самурая» прерывает Петр:

— Лихо ты его! Я и моргнуть не успел. Мне даже показалось, что это твоя голова отскочила. Чуть не выстрелил в тебя…

— Еще чего не хватало! Ты, Петро, в дальнейшем имей в виду. Я — не лох, я — хроноагент. Меня за три пятнадцать не купишь.

— Теперь-то я это понял. Ну, ты дерешься! Мне так никогда не научиться.

— Научишься, Петр. Будет время и возможность, мы с Леной с тобой поработаем. А вернемся в Нуль-Фазу, там тобой настоящие мастера займутся. Тогда тебе такие самураи нипочем будут.

Вечером на центральной площади села составлен огромный стол. Он ломится от яств и напитков. Празднуют победу. Во главе стола сидим мы, главные герои сегодняшнего дня. Поселяне не могут оторвать глаз от Лены с Наташей, которые ради праздника сбросили свои комбинезоны и переоделись в цивильные женские наряды. Барсак признался мне, что все приняли Лену с Наташей за молодых мужчин. То, что они оказались женщинами, повергло всех в состояние шока. Женщины, воюющие наравне с мужчинами! Такого здесь никогда не видели.

Дальний конец стола занимают недавние пленные кубейрос. Они поклялись никогда больше не браться за оружие, и их приняли в общину. Немалую роль здесь сыграло то, что они стали свидетелями моего поединка с «самураем».

Мы разговариваем с Барсаком. Речь идет о дальнейшей жизни села, и не только этого села.

— Мы здесь не навечно, Барсак, — говорю я, — как пришли, так и уйдем. Сегодня мы вам помогли. Хорошо. Оружием надлежащим вы тоже обзавелись. Отлично. Но ведь десятка два кубейрос все-таки ушли. Завтра, послезавтра, через месяц они навалятся на вас всей своей бандой. Тогда вам и это оружие не поможет. Что делать будете?

— Остаться здесь вы никак не можете?

— Рады бы в рай, да грехи не пускают. Нам, как Агасферам, надо идти дальше, идти до конца.

— Жаль, конечно. А что мы будем делать, спрашиваешь? Конечно, только своими силами мы от кубейрос, если они всей бандой навалятся, не отобьемся. Ты был прав, когда говорил, что мы здесь защищаемся от них каждый по себе. Почему мы, когда кубейрос громили Салано, не пришли на помощь? Я, Андрей, уже отправил гонцов в четыре других селения. Их старосты придут на днях, и мы договоримся. Они направят сюда людей, а мы дадим им оружие. Общими силами мы отразим нападение кубейрос.

— И опять неправильно, Барсак. Ну, отразите вы и это нападение. А дальше что? Они не успокоятся. Будут нападать снова и снова. Пусть не на вас, на других. А потом соберутся с силами, и снова на вас. Так и будете жить под занесенным мечом? Не о защите надо думать, а о том, как уничтожить, выжечь, вытравить это осиное гнездо. Да так, чтобы и в будущем никому неповадно было здесь разбойничать.

— На это, Андрей, у нас сил не хватит.

— А кто говорит, что это надо сделать только своими силами? — я сжимаю кулак, потом растопыриваю пальцы. — Смотри. Если ударить растопыренными пальцами, ты ничего не добьешься. Себе только хуже сделаешь. Сломаешь пальцы, вот и все. А если ударить кулаком, — я снова сжимаю кулак, — какой результат будет?

— Понял я тебя, Андрей, давно понял, — соглашается Барсак, — только как это сделать? Как собрать этот кулак воедино? Да и времени на это потребуется немало. Кубейрос нам этого времени не дадут.

— А начать надо с тех моряков, которые уже пустили кубейрос кровь. Завтра утром я напишу им письмо, а ты не пожалей самых быстрых лошадей. Время действительно не ждет.

К нам подходит Лена. Она только что разговаривала с бывшими кубейрос. Залпом выпив полкружки вина, она отламывает гусиную ногу и, закусив, говорит:

— А ты был прав, Андрей. Знаешь, что мне сейчас рассказали пленные? Любимым развлечением этого самурая было: построить в ряд десятка два-три захваченных в плен и рубить их от плеча до копчика. Кстати, его так и звали — «самурай». Настоящего его имени никто так и не вспомнил.

Темнеет, но праздничное застолье не прекращается. Женщины приносят все новые и новые кувшины с вином, все новые и новые блюда. Здесь и птица, и баранина, и свинина, и рыба. Легкое, кисловатое вино из местного винограда очень приятное на вкус и прилично возбуждает аппетит. Пир завершается только около трех часов утра.