Владимир Добряков - Глубокая разведка

Не могли же мы оставить их на произвол судьбы в необитаемой Фазе. Но я хорошо помню, как мы в одиночестве встречали Новый год, и что я тогда говорил. Я высказал тогда предположение, что Фазы, которые откроются перед нами, если мы сумеем раскрыть секрет таинственного перехода, могут оказаться настолько отличными от тех, где мы бывали до сих пор, что даже, несмотря на всю нашу незаурядную подготовку и богатый опыт, нам там выжить и действовать будет весьма непросто. Я тогда был очень недалек от истины. Но даже моя, как я сам тогда признал, разыгравшаяся фантазия не смогла представить того, что открылось перед нами, когда мы переступили роковой рубеж. С нашей стороны, было настоящим безумием соваться неизвестно куда без малейшей уверенности, сумеем ли мы там выжить, и сможем ли в итоге найти оттуда выход.

Но всякий раз, когда меня посещали подобные думы, я приходил к выводу, что по-другому мы поступить просто не могли. Слишком долго мы искали выход из той ловушки, в которую загнал нас Старый Волк, чтобы, стоя перед открытой дверью, отступить назад, убоявшись предстоящих опасностей и неизвестности. Даже сейчас, когда все или почти все уже осталось позади, я вновь задаю себе вопрос: пошел бы я на это вновь? И ответ получается однозначным — да.

Хм! А почему это я решил, что все уже осталось позади? Что навело меня на такую мысль? Самоуспокоение, Андрюха, еще никому не шло на пользу. Я внимательно всматриваюсь в выход из ущелья, затем встаю и еще раз обхожу поляну, озирая окрестности. Все спокойно, никого не видно. Но что-то говорит мне: это спокойствие только кажущееся, временное. Как затишье перед бурей. Но в нашем положении грех не воспользоваться и таким затишьем, чтобы хоть немного передохнуть и восстановить силы и уверенность в себе. Никто не знает, что ожидает нас через день, два или через несколько часов.

Я останавливаюсь возле спящих сном праведников друзей. Да, сразу видно, как нелегко далась нам эта «прогулка». Пропыленные, закопченные комбинезоны; изможденные, осунувшиеся, похудевшие лица. Кажется, что они уже ни на что не способны. Но это только кажется. Я прекрасно знаю, если я сейчас крикну: «Подъем! К бою!», они тут же займут позиции и отразят любое нападение. Потребуется, пойдут на прорыв и прорвутся. Потребуется, пройдут еще десятки километров, где шагом, где бегом, а где и ползком. Ну а пока пусть спят. Они давно не отдыхали вот так, по-человечески, в нормальных условиях.

Я снова занимаю позицию у куста, откуда просматривается выход из ущелья. И снова мысли уносят меня к пережитому. С чего все началось? Наверное, все-таки с того весеннего дня. После завтрака я уселся возиться с зашалившим гравиметром. Он накануне показал чудовищную аномалию на участке, где таинственным образом исчез тот, кого мы знали как святого Мога. Гравиметр показал там перегрузку почти в восемь g. Но я-то спокойно там стоял и держал его в руках, не испытывая никаких неудобств. И все-таки, почему он показал аномалию? Что-то все-таки там имело место. Но что? Чтобы получить ответ на этот вопрос, требовалось тщательно проверить гравиметр и быть полностью уверенным в его показаниях.

Лена уселась к компьютеру, пытаясь в очередной раз разыскать святого Мога или людей, которые с ним общались. Какое-то время мы работали, каждый над своим, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами. Часа через два Лена позвала меня каким-то очень спокойным, даже будничным тоном:

— Андрей, хочешь взглянуть на идиллию?

За годы общения с подругой я уже усвоил, что обо всем неординарном она всегда говорит вот так, преувеличенно равнодушно. Поэтому я сразу оставил в покое гравиметр и подошел к компьютеру. Одного взгляда на монитор мне хватило, чтобы понять: Ленкины труды увенчались успехом.

Я сразу узнал постоялый двор, где встретился с Нагилой Эвой, неподалеку от которого бился с оборотнями, откуда я с могучим Горшайнерголом в руках и в сопровождении друзей выступил в Синий Лес, закрывать меж-фазовый переход. И сюда же я пришел по прямому переходу, открытому Кристиной, чтобы забрать из этой Фазы опасное оружие — Золотой Меч, магический Горшайнергол, способный разрушать пространственно-временной континуум. Постоялый двор был все тот же и уже не тот. Со стороны Синего Леса появился новый пристрой с двумя высокими башенками. И конюшня увеличилась почти вдвое. Я понял, что постоялый двор, как и планировала Эва, превратился в форпост борьбы с нежитью, которой был обильно населен Синий Лес.

Читать дальше