Владимир Ильин - Люди феникс

— Так, значит, мы все-таки не одни? — спросил Сабуров.

Слегин опять усмехнулся.

— Конечно, нет. В данный момент Захаров и его люди прочесывают кладбище, и я жду, когда они мне доложат о том, что взяли Снайпера — настоящего Снайпера…

Слегин поковырялся в ухе и красноречиво предъявил инвестигатору горошину мини-коммуникатора.

— Что ж ты темнил? — спросил Сабуров, чувствуя, как отчаяние охватывает его. — Ты что, не доверяешь мне?

Слегин снова взялся за бинокль.

— Извини, Лен, — глухо проронил он. — Просто у нас с тобой разные задачи. Во всей этой истории тебя как «аномалыцика» интересуют прежде всего чудеса, экстрасенсы… А лично меня заботит другое: не дать этим сволочам продолжать убивать людей! Понятно? И я сделаю все, чтобы отловить их, — причем живыми!.. Чтобы можно было допросить как следует, а потом посадить на скамью подсудимых!..

Сабуров перевел взгляд на Буриных. Старик уже сидел на скамейке рядом с Вадимом. По позам отца и сына не было похоже, чтобы они ссорились.

Неужели Слегин прав и сейчас «воскресителя» берет на мушку невидимый убийца?

Сабурова обдало холодом от этой мысли.

«Вот как получается, — с горечью подумал он. — Этих славных парней из „Раскрутки“ действительно не интересует, каким способом они поймают убийцу. Ради этого они даже готовы подставить ему в качестве мишени человека, обладающего суперспособностями. И вообще — любого человека. Что Кондор, что мой приятель Булат — у них одни и те же принципы и установки. Добро должно восторжествовать любой ценой. Вопрос лишь в том, что каждый из них сам определяет эту цену…

Похоже, в этой игре они отвели мне роль пассивного наблюдателя.

Зря, ребята, зря.

Потому что я вовсе не собираюсь сделать этого старичка червяком на крючке, наживкой для той хищной рыбы, которая подкрадывается из темной глубины…»

Он нащупал в кармане рукоятку пистолета. Это был пистолет, из которого застрелился Кондор. Выходя из кабинета, Сабурову удалось взять его незаметно для Слегина. Хорошо еще, что Булат так и не сообщил никому из своих коллег о самоубийстве начальника «Раскрутки»…

— Ничего не понимаю, — растерянно сказал Слегин, отнимая от глаз окуляры бинокля. — Захаров докладывает, что они прочесали все кладбище, но так и не нашли второго Снайпера… Не из космоса же он собирается стрелять, в самом деле!

— Нет, не из космоса, — согласился Сабуров. — Ты ошибся, Слегин. Никакого второго Снайпера не существует, вот и все…

Секунду Слегин смотрел на инвестигатора, прищурив глаза, а потом поднес к губам запястье с браслетом передатчика и торопливо проговорил:

— Захаров, отставить поиск!.. Быстро берем Буриных!

— Поздно, — с сожалением сказал Сабуров.

Вадим и его отец стояли, обнявшись, возле могильного холмика, и Сабурову показалось, будто, несмотря на расстояние, он видит, как по их лицам текут слезы.

А потом Вадим резко отстранился от Ивана Дмитриевича и вынул из кармана куртки пистолет.

Слегин что-то закричал, но Сабуров его уже не слышал.

Поймав на мушку голову программиста, он надавил курок, и отдача беззвучного выстрела толкнулась в ладонь.

Вадим рухнул на могилу своей матери, и пистолет выпал из его руки.

— Ты что? — сказал бледным голосом Слегин, хватая Сабурова за руку. — Что ты натворил. Лен?!

Сабуров оттолкнул его и бросился бежать по аллее между могилами туда, где старик склонился над телом своего сына. «Не надо, Иван Дмитриевич! — задыхаясь, кричал на бегу Сабуров. — Не смейте этого делать! Слышите?! Вы нужны всем людям, очень нужны!»

Бурин-старший поднял голову. Лицо его было застывшим и ничего не выражающим. А в следующее мгновение он поднес к виску пистолет Вадима.

Выстрел громом прозвучал в кладбищенской тишине, распугав воронье.

Когда инвестигатор подбежал к могиле, ненамного опередив обезовцев во главе с Захаровым, все было уже кончено.

Они лежали рядом — отец и сын. Кровь впитывалась в дерн на могиле их матери и жены. Обычно у мертвых не бывает выражения на лице, но Сабурову показалось, что лежащим перед ним сейчас спокойно и хорошо и что они смотрят на него…

Сам не зная зачем, он вдруг нагнулся и провел ладонью по морщинистой, заросшей седой щетиной щеке «воскресителя». Не ради того, чтобы убедиться в его смерти.

Просто ему стало жаль этого человека.

— Мы успеваем? — спросил Сабуров, проводя рукой по лицу, словно желая смахнуть с него невидимую паутину.