Вячеслав Шалыгин - Перебежчик

„Лады“, — Борис умолк.

Еще несколько минут оперативники молча изучали толпу, а затем все трое вдруг будто встрепенулись.

— Я один это вижу? — сквозь зубы процедил капитан.

— Человека без башни? — Протасов усмехнулся.

— Да, в темных очках.

— Нет, командир, ты не одинок. Я тоже его вижу.

— Пьяный, что ли? — удивленно спросил третий опер. — В голове вообще ни одной мысли. Даже у той вон блондинки их на одну больше.

— У пьяных хотя бы подсознание работает, — возразил Протасов.

— Это четвертый уровень сканирования, а мы только до второго…

Оперативник взглянул на Рыжикова. Тот пару секунд помедлил и кивнул.

— Открывай все уровни.

— Е-мое, чисто! — удивленно пробормотал опер.

— Может, блокирует? — предположил Протасов.

— Так глухо блокировать даже Сам не умеет. Да и не блок это. Просто пустота. Как в банкомате в пятницу вечером.

— У тебя тоже такое бывает? — спросил лейтенант.

— Один банкомат на четыре квартала. И это в районе высоток! С работы люди идут, все вычищают. А говорят, что наличка умерла. Хрен-то там! Нал живее всех живых, хоть ты завали пользователей кредиток бонусами и „милями“.

— Не отвлекайтесь! — строго приказал Рыжиков, но вдруг спохватился. — Как ты сказал? Живее всех живых?

— Ну да, а что?

— За мной! Будем брать этого типа.

— За что?

— За задницу! Вперед! Боря, видишь, к кому мы идем? Просканируй его прицельно по полной программе!

„Сделано, капитан. Ого! А вы уверены, что к кому-то идете? Мои приборы видят только предметы“.

— Боря, не до шуток, что там у тебя?

„У меня куча продвинутой аппаратуры, которая утверждает, что типа, к которому вы направились, мягко говоря, не существует“.

— Ты издеваешься? А кого мы тогда видим? Голопроекцию?

„Нет, объект материален. Только это не кто, а что“.

— Блин, Боря, выражайся яснее, это робот, что ли?!

„Хрен его знает, товарищ капитан, но температура тела у субъекта комнатная, координация движений нарушена, а тонкий анализ показывает… мля-я… что у него нет ни сердцебиения, ни мало-мальского давления, ни альфа-ритма в мозгах… короче, никаких признаков жизни“.

— Точно робот, — сделал вывод Протасов. — Надо его шокером… цепи ему перемкнуть.

— Погоди, — перебил лейтенанта Рыжиков. — Боря, газоанализаторы что показывают?

„Наш клиент. Капсул в кишках нет, но душок героиновый есть. Только странный какой-то“.

— Пополам с машинным маслом? — Протасов усмехнулся.

„Ну-у, не знаю…“

— Главное, что есть, — Рыжиков окончательно отбросил сомнения. — Берем субчика. Боря, перекрой третий выход и охране аэропорта сообщи.

„Уже, — заверил Борис. — Вы там поаккуратнее, робот все-таки… или что там, не знаю…“

Рыжиков не дослушал мысленную реплику заботливого технаря. Тип, к которому опера проталкивались сквозь толпу прибывших пассажиров и таксистов, вдруг развернулся и торопливо пошагал по широкому коридору в зал вылетов. Капитан Рыжиков примерно этого от него и ожидал. Не предвидел, а просто предположил. Куда еще мог двинуть этот странный тип в темных очках? Назад в зону выдачи багажа? Бесполезно, там охрана в узких дверях. Прямиком на оперов? Тоже безумный вариант. Значит, к третьему выходу в зоне вылета. Там его и следовало ловить.

Подозрительный субъект шел быстро, но оперативники двигались быстрее. Очень скоро они догнали странного гражданина, взяли его под локотки и отвели в сторону, за стойки регистрации. Субъект не сопротивлялся, не возмущался и вообще вел себя, как тяжелая резиновая кукла. Когда же наступил момент истины — Рыжиков развернул типа к себе лицом, представился и попросил предъявить документы, — произошло то, чего оперативники никак не ожидали, даже с учетом того, что держали в уме вариант с „роботом“. Подозрительный тип так ничего и не сказал, ничего не предъявил, а просто взял да и грохнулся навзничь. Да так крепко приложился спиной и затылком к полу, что звук удара перекрыл вечный гомон и прочие шумы в терминале.

— Вы что с ним сделали? — поинтересовался сотрудник подоспевшей группы охраны аэропорта.

— Ты же видел, ничего. Даже пальцем не тронули.

— А этим? — охранник постучал пальцем по виску.

— Этим тоже не пользовались, — усмехнулся другой боец, склоняясь над рухнувшим субъектом. — Слышь, опера, а он, кажись, того… ласты склеил. Может, капсулу с ядом раскусил?

— Не шпион вроде бы, — возразил Протасов. — Да и посинеть должен от яда. А он, видишь, розовый.