Владимир Датыщев - Подчиняя вселенные

Клипард осторожно приблизил палец к ореолу. Тот щелкнул, словно разряд электрической молнии и ударил пытливого исследователя зеленой искрой. Не сильно, разве что только для того, чтобы отпугнуть. В каюте запахло грозой, запах озона взвился вокруг людей, ища выхода, и успокоился где-то среди плафонов.

Антон тихо вскрикнул и засунул в рот обожженный палец. На языке отчетливо ощущался вкус серной кислоты, а при рассмотрении на мизинце образовалось небольшое темное пятно, как от ожога.

— Тьфу, на тебя, — выругался в полголоса Клипард, подходя к запечатанным ножнам.

Его ладонь легла на удобную платиновую рукоять, оббитую мягкой на ощупь кожей неизвестного животного. Кислотник щелкнул, будто просыпаясь, и бесстыдно зевнул, как маленький ребенок.

Испуганный Антон хотел, было отдернуть руку, но кислотник будто прирос к его ладони.

— Приветствую тебя, чужой тай-цзин, — отозвался в его мозгу клинок. — Оружие Паладина Жизни готово общаться с тобой, уважаемый капитан.

— Вот, ё, — дернулся Клипард. — У тебя даже голос своего господина! — Он никак не отреагировал на ментальную речь меча, поскольку в армии проходил высшую мозговую подготовку против экстрасенсорных атак противника.

— Он не господин мне, — немного обиженно ответил клинок. — Он мой побратим, несущий в моем лезвии смерть во имя жизни! — В его голосе Затворника отчетливо слышалась гордость.

— Погоди, побратим Стигнея, если мне не изменяет память, — припомнил капитан, — то он был Оруженосцем последнего Овала.

— Таки да, дорогой, — отозвался меч. — Он был им.

— И что же произошло? — поинтересовался Антон.

— Когда вы атаковали воздушную крепость, мой тай-цзин начал с нею бой воли. А поскольку воля могущественной станции была воистину огромной, ему пришлось столкнуться со смертью, всепоглощающей и всенепременно усыпляющей. В результате ментального поединка с убийственной мощью, волей и сотней боевых машин, Коричневому Оруженосцу удалось победить. А кто побеждает саму неприкаянную, сейчас же переходит на новый уровень своего существования! Я исчерпывающе ответил на твой вопрос, тай-цзин? — поинтересовался кислотник. — Сейчас бы мне хотелось отключиться, поскольку я нахожусь в прямой связи с побратимом и помогаю сейчас скопить ему немного сил, чтобы проснуться от постбоевой летаргии.

— Более чем ответил, — вздохнул капитан. — Вот только скажи, пожалуйста, что означает тай-цзин.

Меч озадаченно дрогнул в его руке.

— Я думал, судя по ауре, м-да, — он на некоторое время задумался, — что ты один из Просвещенных. Ведь по-другому, зачем тебе лететь в Кристаллические Чертоги Смерти вселенной?

— Ы? — не понял Антон, но оружие тихо щелкнуло и отключилось. — Странно, — прошептал летчик, — это же в какие такие Чертоги? Ну, какой вшивой дурацкой смерти? О завершении жизни никаких договоренностей не было!

— И не будет, — голос сзади заставил Клипарда отбросить меч, словно ядовитую каракатицу и резко развернуться.

Монах как раз снимал с себя мокрые штаны, вытирая ритуальным полотенцем лицо и открывая дверцу в душевую кабинку.

— Мы идем на верную смерть? — поинтересовался капитан.

— Это, смотря для кого, — философски отметил Стигней. — Убийства, возможно, массовые, конечно, там будут иметь место, но для нас, надеюсь, они будут не опасными.

— Так куда же мы идем? — скорее констатировал для себя, чем спросил Антон.

— Я говорил, что там находится выход в другой мир, где будет возможно пообщаться с одним из Творцов нашего пространства.

Детальнее им поговорить не удалось.

— Внимание всему экипажу, — пронеслось в воздухе. Мы входим зону, контролируемую субпространственными спрутами. — Всем немедленно занять боевые места.

На резинке трусов Клипарда запищал коммуникатор, беспрепятственно работающий даже в подпространстве.

— Капитан, — раздался встревоженный голос Катти. — Похоже на этот раз мы обделаемся по полной! Их там не менее трех дюжин! И, судя по щупальцам, это довольно взрослые особи. Прошу немедленно вернуться на мостик!

— Честь имею, дорогой Паладин, — Антон истерически дернулся и задвигал к рубке.

— Я чего-то не понимаю, — про себя пробормотал Затворник, подымая голову и пялясь на сияющий нимб. — Какой Паладин?

Он ухватился за рукоять своего оружия и зажмурился, сливаясь со своим мечом в ментальной связи.

— Это же надо, — словно сквозь сон медленно проговорил он, — никто еще не трогал этот меч и остался в живых. Даже мои учителя! Видимо растет в нем божественное. Но почему ему ничего не снится?