Ио Меркушин - Бес и Шаман

Следом за Лизой появился Карлос. Увидев его, я поднялся на ноги. В этом человеке я с трудом мог бы узнать своего брата. Цепкие карие, почти черные глаза, серебряный ежик пробивающихся волос, обожженный комбез, осунувшееся лицо. Он выглядел гораздо старше, и дело тут было вовсе не в морщинах. Несмотря на нашу небольшую разницу в возрасте так или иначе Карлос всегда считался младшим. Но сейчас этой границы не существовало.

Мы долго смотрели друг на друга. Я не знаю, о чем думал брат, должно быть я также изменился. Мне было сложно судить об этом, в Зоне не до того, чтобы часто смотреться в зеркало. Так мы стояли друг напротив друга, а Лиза бегала от одного к другому, и лизала наши пальцы.

Наконец, брат сделал первый шаг вперед. Я не помню, как в лицо дохнуло гарью и лесом. Мы обнялись. Зашли в дом. Болотный Доктор устало смотрел на нас из-под очков.

— Все хорошо, Карлос? — осведомился он, в тот момент я мог поклясться, как зеленая змея шнырнула с его ног в подпол. Однако когда я потер глаза, никакой змеи и в помине не было.

— Да, — отозвался тот, — мы с Гуру сумели предотвратить эпидемию шума, а возможно чего и похуже. Признаюсь, я не очень хорошо понял, каких именно целей добивался Шутин. Мне кажется, в нем говорил нереализованный комплекс. Он очень хотел славы и власти, — Карлос пожал плечами.

Док посоветовал ему пройти дезактивацию, а когда шаман пришел в себя — занялся его ожогами. Мы все молчали, будто бы привыкая к новой ситуации, к новому порядку и к новой расстановке сил.

Наконец, когда Иван закончил свою работу Карлос разговорился:

— Я пришел за тобой, Бес, но теперь понял, что, на самом деле, пришел, чтобы понять себя. Ты можешь ничего не говорить, я знаю, что ты не вернешься, во всяком случае не вернешься сейчас. Ты стал другим, но твой путь здесь еще не закончился. Поэтому весь мой изначальный план, можно сказать, летит в тартарары.

Я улыбнулся, и снова обнял брата.

— Ты прав, наверное, прав, как никогда. Я не могу уйти сейчас.

Из кармана своего порядком потрепанного рюкзака Карлос достал плитку шоколада, за это время она успела деформироваться, однако, это не имело для нас никакого значения. Доктор поставил чай. Он выглядел уставшим.

Тяжелые тени залегли под глазами, но в них светилась надежда, и понимание того, что все, что он делал все эти годы, было не напрасным. Шоколад «Аленка» был родом из 1986 года, но, претерпев путешествие во времени, ничуть не потерял своих вкусовых качеств. Это был вкус детства, напоминавший позднее возвращение отца со службы. Что-то было в этом моменте такое правильное.

Мы молчали. Под потолком мерно тикали часы с кукушкой, ровный электрический свет заливал небольшую комнату. Несмотря на то, что у Дока повсеместно стояли или энергосберегающие лампы, или диодные здесь все было сделано точно для отдыха души. Лиза лежала у ног Карлоса, и он подкармливал ее сублимированной курицей из армейского пайка.

Все главные слова были произнесены, приоритеты расставлены. Мы допили чай и стали собираться в дорогу. Болотный Доктор не пожалел для нас амуниции, вернее, Карлосу был выдан новый комбез и пыльник, а мне оружие и боеприпасы. Я с нескрываемым неодобрением смотрел, как брат примостил на поясе старое мачете, и повесил на шею варган, в то время как я сам не гнушался новой брони и нового подствольника к верному автомату.

Иван улыбнулся, глядя на мои невысказанные эмоции, ответив лаконичным:

— Ему это все уже не нужно. Да и, ты знаешь, я против убийств хотя бы на этой земле. Но я сам даю тебе свое обмундирование, которым ты не сможешь убить ни одной твари. Зла достаточно и в запериметрье, неужели Бес, ты можешь выстрелить в того, кто помогал тебе все это время?

Я пожал плечами. Насчет людей я был согласен. Убивать — это совсем не весело. И я, должно быть, никогда не пойму всех этих «веселых историй» наемников, которые приезжают сюда «еще немного подзаработать». И сколько бы мне ни объясняли, что, если не иметь этого черного юмора, то на ближнем востоке не выжить, я не пойму как можно проверять, не сбит ли прицел оружия, стреляя по живому человеку. Но мутантов практически всех и практически всегда я воспринимаю враждебно. Я не спорю, что за последнее время многие мои принципы и убеждения претерпели существенные изменения. Но Зона меняется каждый день, здесь никогда не получается быть готовым ко всему.

Распрощавшись с Иваном, мы двинулись в сторону Янтаря. Я планировал сопроводить брата до Дитяток, а возможно, и до самого Киева, но все это была лишь моя рефлексия. Видя, как уверено Карлос двигался, как ловко избегал опасностей, мне стало ясно, что моя помощь вовсе не требуется.