Александр Абердин - Русский бунт - 2030

Начиная с того памятного дня, тридцать шесть воспитанников специнтерната «Радуга» стали, как бы курсантами военного училища. Когда Максиму Первенцеву исполнилось восемнадцать лет, он поступил в самое обычное военное училище погранвойск КГБ и закончил его в девяносто пятом. После этого была война в Чечне и четыре года службы на Северном Кавказе и как только все выпускники специнтерната «Радуга», избравшие точно такую же профессию, как и он, закончили различные военные училища, в том числе и лётные, как Николай Бойцов, они собрались в трёх разведшколах ФСБ. Точнее их собрали там кураторы во главе с тогда ещё довольно молодым генералом ФСБ Борисом Евгеньевичем Прохоровым. Делалось это скрытно и так, чтобы никто не смог отследить, кем на самом деле являются эти талантливые сироты. Точно так же устраивали свою жизнь остальные юноши и девушки проекта «Индиго», выбравшие себе сугубо гражданские профессии, вот только у тех были свои кураторы, которые заменили им отцов и матерей. Да-да, именно так и не иначе дети-индиго относились к своим наставникам и воспитателям, специнтернат считали своим родным домом, а своё странное сообщество — семьёй. А ещё им с раннего детства привили мысль о том, что в случае чего они должны бросать всё и мчаться друг к другу на помощь.

Проект же «Индиго» был переименован в своей военной части в проект «Оборотень» только благодаря тому, что Максим Первенцев и ещё несколько мальчишек сами, без чьей-либо подачи научились так радикально изменять свою внешность, что их было невозможно узнать. Именно поэтому Максим и отважился выдать себя за Николая Бойцова. Только он один мог «изобразить» на своих руках отпечатки пальцев друга. Трудностей, которые ждали его, он при этом не боялся и даже находясь во внутренней тюрьме ФСБ чувствовал поддержку якобы погибших друзей. Контора, руками своих самых лучших специалистов, обрушила на него самые современные средства допроса, круто замешанные на химии. Цели убить или навсегда искалечить майора Бойцова перед ними ни кто не ставил, но это вовсе не означало, что с ним сюсюкали. Максима Первенцева допрашивали жестко и бесцеремонно, но он вытерпел всё и следователи ФСБ так и не смогли узнать от него ничего нового кроме того, что майор Бойцов рассказал и даже написал раньше.

Увы, но к тому времени пять лет, как ушел из жизни генерал Прохоров, а также почти все их кураторы. Впрочем, начиная с девяносто третьего года те и сами уже ничего не могли понять и лишь вздыхали, разводя руками. Уже в то время они говорили о необходимости проведения операции «Феникс», чтобы спасти от уничтожения если не Советский Союз, то хотя бы Россию. К началу две тысячи пятнадцатого года в стране творилось что-то непонятное. Мало того, что коррупция достигла невиданных ранее масштабов, чиновники в Москве и регионах обнаглели настолько, что уже открыто и чуть ли не с экранов телевизоров посылали президента страны по всем известному адресу. Вспоминая конец две тысячи четырнадцатого, начало две тысячи пятнадцатого года, подполковник Первенцев только вздыхал, прекрасно понимая, что в то время ни они, имей на то решимость, ни кто-либо другой уже не могли ничего поделать. В стране начались практически необратимые процессы и просто политическими мерами изменить ситуацию было невозможно. Время терапевтических мер закончилось где-то двадцатью годами раньше, ещё в эпоху Ельцина и теперь действенными были только хирургические меры, а они, как правило, кровавые.

Мысли подполковника Первенцева так или иначе вертелись вокруг этого аспекта операции «Феникс», разработанной детьми проекта «Индиго», выросшими и возмужавшими за эти долгие годы. В том, что в конце концов в стране будет пролита большая кровь, он нисколько не сомневался. Без кровопролития и жертв, часто невинных, не обходится ни одно восстание, но даже не это самое страшное. Тщательно подготовленное ими по плану операции «Феникс» вооруженное восстание может перерасти во всенародный бунт и вот тогда крови прольётся просто чудовищно много, так как очень уж большое число обид было причинено в первую очередь русскому народу. Если дело дойдёт до всенародного бунта, а он, как всегда, будет кровавым, слепым и беспощадным то тогда может случиться и так, что в России уже ничто не сможет возродиться. Во всяком случае в ближайшие десятилетия, чем воспользуются её враги и то, чего Антанта не смогла добиться во время Гражданской войны, сделает новая Антанта.