Юрий Гаврюченков - Опасный лаборант

Посоветоваться, кроме как с Гансом, было не с кем. Окинув уцелевших членов экипажа взором Люка, наставленным на путь разума внеземной чебурашкой, Денис сразу понял, кого назначить помощником капитана.

– Курс? – нашёлся смекалистый кок. – До Дакара триста пятьдесят миль. Я тебе проложу курс. Отойдём на парусах с банки, потом поворот и прямо на восток. Пара суток на моторе. Будем надеяться, пришельцы не обидятся и ко дну не пустят.

«Так близко», – растерялся Денис. Он действительно не представлял, где находится и что делать.

– А Сен-Луи? – это был единственный город, о котором он был наслышан.

– Зачем нам Сент-Луис? Там сразу возникнут вопросы на внешнем рейде. Это порт приписки «Чёрного песца». Не обоснуем, что нашли, а не украли. Нам нужно совсем другое царство. В Дакаре мы сможем выдать себя за жертв нападения пришельцев и договориться.

Остроносая рожа кока скорчилась в заговорщицкую мину. Понизив голос, будто их кто-нибудь мог подслушать и помешать, Ганс обратился с неожиданным предложением. Денис снова почувствовал себя лохом. Он предвидел полицейский участок, строгого капитана Алмейду и прочие страсти, знакомые по недолгому пребыванию в Синише, но в Диких Водах всё было проще. Кок заверил, что учёные могут забрать своё оборудование и любые образцы для коллекции.

– В Дакаре я знаю кое-кого из цивилизованных людей, которые решают вопросы, – Ганс подмигнул. – Береговая охрана наблюдает за береговой линией, чтобы не подошли пришельцы. До гражданских судов им нет дела. Таможенники патрулируют в море по ночам. Они интересуются контрабандой – яды, наркотики, экзотические животные, оружие, чтобы изъять и продать самим. Но если мы оставим пушки на носу и поднимем сенегальский флаг, они к нам даже не приблизятся. «Чёрного песца» в Дакаре знают и остерегаются. Главное нам, добраться до берега и сдаться уже в порту. Там я знаю, кому дать взятку, и у меня возьмут. Я сразу могу назвать цену. Конфискуют судно и то, что начальник таможни сочтёт пиратской добычей. Конечно, самый ценный лут достанется ему, немалая часть груза будет разделена между ним и начальником пограничной охраны, а «Чёрный песец» перейдёт в казну, но и вы не останетесь внакладе. Шхуны на всех хватит. Это Африка. Здесь так принято.

– Обожаю коррупцию, – откровенно признался лаборант. – Но что мы будем делать с последним пиратом, когда сдадимся властям?

– Как что? – спросил Ганс как о чём-то само собой разумеющимся. – Ты теперь капитан, тебе решать.

«У меня есть матрос Миксер», – приятно было ощущать себя капитаном.

– Не переживай, он бы тебя не жалел, – утешил кок. – Вы получите своё снаряжение и столько любого лута, сколько поместится в авиационном багаже.

– Немного, – заметил Муромцев. – А что получишь ты?

– Я хочу капитанский сейф. Меняемся прямо сейчас, не открывая?

– Чейндж, баш на баш? Оʼкей! – энергично кивнул Денис и сделка с ушлым коком была заключена.

– Надо собрать совещание.

Когда он рассказал о своём решении, Арина не стала спорить, а с женской осмотрительностью слегка уступила, чтобы настоять на своём чуть позже.

Вот только теперь порядки прежней иерархии не срабатывали.

– Какое совещание? – искренне изумился Муромцев. – Экипаж подчиняется мне. Все моряки выполнят мой приказ, а, значит, я капитан.

– А я – начальник партии, – в голос Рощиной вернулся приказной тон.

– Вот и оставайтесь в рамках своей должности, – повысил голос Муромцев. – Партией будете командовать. А сейчас вы член экипажа и подчиняетесь капитану судна.

– Кто вас выбрал капитаном?

– Капитана не выбирают, мы не пираты, – жёстко сказал Денис. – Власть берут и капитаном становятся.

До темноты они успели приготовиться к отплытию. Николаю сказали, что в виду африканского берега его посадят в шлюпку, и загнали в машинное отделение.

Загудел привод брашпиля, застучала якорная цепь. Денис поставил переключатель «Фок-мачта гафель» в крайнее положение. Большой парус с тяжёлым шипением развернулся и наполнился ветром. Шхуну слегка накренило. Денис поднял гафель на бизань-мачте. Почувствовав увеличение площади парусов, «Чёрный песец» дал крен, выпрямился и полетел по волнам. С электрическими лебёдками управлять судном было потрясающе удобно. Муромцев ощутил невероятную силу, оказавшуюся в его руках, мощь, которой он мог распоряжаться по своему усмотрению. Это была свобода. Ради этого стоило жить. Ради неё можно было даже убивать. Убивать и не жалеть об этом.