Виктор Виктор Моключенко - Ретроспект. Исток

Мура схватил с вертела скворчащий ароматный шмат мяса и протянул Листу. Лесник со Звездочетом сели по другую сторону и многозначительно посмотрели на Тунгуса. Тот кивнул, покопался в рюкзаке и, вытянув плоскую армейскую флягу, разлил содержимое по подставленным жестяным кружкам:

– Конечно, в Зоне пить не очень, не любит она пьяных, но грех честного бродягу не почествовать, за это красный наказать может. Правильно говорю? Так вот за Листа, лучшего снайпера в здешней части Периметра, не сердись Звездочет, но должен же отмычка превосходить мастера, а? Какую себе смену подготовил!

Они чокнулись кружками и залпом выпили. Лесник крякнул и степенно занюхал рукавом, а остальные жадно набросились на мясо.

– Стало быть, бежим мы с Мурой на маячок Лесника, под ноги посматриваем, псов постреливаем, смотрим, а на сторожке засел незнакомый сталкер и по псам лупит, знатно так лупит, одиночными. Каждый выстрел безглазого вверх лапами опрокидывает, и стреляет, шельма, быстрее, чем я глазами хлопаю.

– Да ну, показалось видать – выдохнул от рукава Лесник – как так можно стрелять? Это Зона тут и не такое почудится.

– Ты у него спроси, как бывает, но у меня, Лесник, адреналин чуть по штанам не побежал, как увидел, что этот значит сталкер, с нашивками нашего клана между прочим, на меня ствол поворачивает. Смотрю, глаза стеклянные, думаю все, под контролера попал. Думаю, сейчас как шмальнет, мелькну ногами не хуже слепастого, я и глазом моргнуть не успел, как звездануло у самых ног и как опрокинет, ну думаю все, полетела видать душа к красному сталкеру, Рэду Шухову. Но смотрю, Мура рядом на четвереньках продвигается, и все кругами. На себя посмотрел, мокрый весь, сижу и репу чешу, откуда у меня столько адреналину?

Компания дружно захохотала, а Мура дружески ткнул Листа в бок.

Тунгус разлил по кружкам воду и продолжил:

– Подбегаем к сторожке, сидит Звездочет головой вертит, никак звезды считает, Лесник в углу ворочается, кровь с разодранного лба рукавом останавливает, а новичок оставшегося слепыша головой методично об стенку прикладывает да приговаривает:

– «Севастополь, вход через прокол заблокирован… отзовитесь… Вишневский отзовитесь…»

И засмеялся, но увидев вытянувшееся лицо Звездочета осекся:

– Звездочет, да мы это… ну шутка, в общем.

Звездочет подскочил к Тунгусу, схватил его за грудки и прошипел в лицо:

– Повтори, что говорил Лист, слово в слово!

– Да что ты так кидаешься? Ну, сидит он значит и пса что от твоего горла отодрал, руками за долбешку держит, со всей дури об стену прикладывает, и повторяет эту самую фразу: «Севастополь, вход через прокол заблокирован… отзовитесь… Вишневский отзовитесь…» а потом раз обмяк и отрубился. Мы ему аптечку сразу же закатили, у него глаза вообще белые сделались, и пульса не было. Ну, тут Лесник оклемался, и мы вместе с ним завал над бункером разгребли и от выброса, что багровел уже над самой головой, схоронились.

Звездочет тяжело опустился на место:

– Ты не держи зла Тунгус, я не со зла. Просто воспоминания.

– Да чего уж там, разве я не понимаю. Раз надо, значит надо, но мы тебя как увидел без памяти, думаю все, надо звать бородатого.

– Какого бородатого? – спросил Лист, впервые вмешавшись в разговор.

– А ты что, про бородатого Осипа, что ли не знаешь? – покосился на него Мура.

– Не знает он Мура, память у него стерлась, в аномалии побывал он, «незабудка» называется, а я вот вытащил.

– Да ты что? – округлил глаза Мура, уставившись на Листа – что совсем-совсем не помнишь?

Лист отрицательно помотал головой.

– А жетон то как? – добавил Лесник, поглядывая на Звездочета – на нем же данные есть, кто значит и откуда.

– Есть у него жетон, но мертвый, весь в труху, единственное, что выяснили вояки, что он легал и все, ни имени, ни фамилии, ни прошлого, даже фото и то сопоставить не смогли в базе. Так что остался у Листа только я да клан, так что почитай сирота.

– Екарный бабай – протянул Тунгус – стало быть, Лист вроде как сын полка. Ну, слушай тогда, Лист про Осипа.

Тунгус подбросил в костер еще один бездымный брикет, удобнее уселся и начал рассказывать.

– Тебе Звездочет, наверное, уже рассказывал о зомбях, вы ведь вместе старую ветку зачищали? Ваше сообщение мы еще утром получили, когда возле свалки околачиваясь и проходы в аномальных коридорах искали. Как выглядит гражданский зомби ты видел, и почему они появляются, в общем знаешь. Когда погибает наш брат сталкер под выбросом, то Зона его иногда возвращает назад, и пока он перерождается, то его ни одна тварь не трогает, ни стая, ни кровосос, ни химера, но речь сейчас не о том. Десять лет как прошло, но старожилы до сих пор помнят, как рота саперов с южного Периметра расставляла минные поля, тогда ведь не знали еще с чем мы имеем дело, все сдуру на прорыв шли, людей ложили, ну вот и ставили они минные заграждения. А тут среди бела дня, откуда не возьмись, грянул выброс, ну они все под ним и легли. Это ведь сейчас мы знаем, как только небо багровеет и поднимается ветер, жди выброса и ищи нору, поглубже, закапывайся что есть мочи. А они что? Разинули салаги рты и смотрят на этот багровый в сумерках, мать его, закат. Пока БТРы через два часа с Периметра подошли, выруливая между новых аномалий, они давно мертвые были. Зверья вокруг невидимо, на БТРы лезут, под пули кидаются, а этих не трогают. Ну, те с БТРов зачистку, значит, провели и умерших солдатиков как и полагается на Периметр доставили да и похоронили у самых стен. А на другой день нежданно-негадано комиссия из Москвы, весь Периметр на ушах стоял. Смотрят, что за непорядок – у самых стен ям нарыто, спрашивают, что за ямы и прямиком туда. Подходят они, значит, к ямам во всем параде, обмундировании и смотрят, лопатка саперная споро так работает.