Вадим Денисов - Спасатель

Первой, оставляя за собой водные дорожки, вниз помчалась мокрая, как губка Ленни, неутомимая, словно и не ныряла только что ихтиандром в мутные воды Ганга. Мы следом за ней осторожно потащили рулевого.

Уже начав спускаться по трапу, я успел посмотреть в тревожное небо — чисто, свалили, сволочи. Нет, ребята, вас тут конкретно зачищать надо. Это место мы заберём, тут город стоять должен.

Много было ошибок, непростительно много.

Нет у нас пока боевого слаженного подразделения, способного вести морской бой.

Плохо начинается плаванье.

Вдоль опасных берегов.

Нежданные встречи и знакомства.

Холм на левом берегу просто отменный: образцовый, канонический.

И похож он на курган — вместилище памяти былых цивилизаций. Одинокая лысая горка посреди саванны. Бережок крутой, но не обрывистый, не осыплется, такой и река в половодье не подрежет. Вид с вершины замечательный, век бы тут стоять да любоваться пейзажем — ширь бескрайняя.

Хорошая досталась Кольке земля, мягкая, ласковая. Легко копать было.

Никлаус прожил минут сорок, показав себя настоящим бойцом, держался до последнего. Ничего мы не могли сделать, ничего. Не живут с такими ранами. Сперва нам показалось, что обойдётся, вытащим, и крови-то немного было… Атакующая гаруда левой лапой промахнулась, уже позже подхватила парня, зацепив прочную джинсовую куртку, но правая взяла жертву крепко, сразу пробив грудную клетку со спины, кровь пошла в легкие. Сомневаюсь, что и спец помог бы в такой ситуации. Тут нужна медицина взрослая, такой и в Шанхае нет, разве что в Нью-Дели нечто подобное имеется, как я слышал.

После недолгих споров мы сошлись на простом деревянном кресте. Швейцарцы привыкли к многоконфессиональности своих кантонов, а индус, живший и воевавший в тех краях, где человека и похоронить-то порой сложно — не разберёшь сразу, какой обряд надобен, отнёся к вялым спорам философски, заявив, что любой обряд хорошо, если люди к нему сердце прикладывают. Крест мы сделали добрый, никаких молодых берёзок поперечинами, вытащили из трюма прочный дубовый брус, собрали аккуратно, скрепив его коваными шанхайскими гвоздями с широкой шляпкой.

После чего Ленни оформила табличку.

Мне было странно видеть на ней классический немецкий — отвык. Речь наших жителей Новой Швейцарии, когда они быстро обмениваются мнениями на родном языке, всегда навевает на меня, учившего обычный немецкий язык, тихий ужас. Швейцарский немецкий — разговорный кондовый Swiss Deutsch, для многих похожий на дикую смесь арабского, идиша и иврита, существует только в устном виде, и, как я понял, не располагает ни единым написанным на нём документом, книгой или учебником.

— Наверное, хорошо, что у него не было семьи, — сказала она, вытирая руки.

— Может, наоборот? — тихо возразил я. — Хорошие люди должны оставлять после себя живой след на земле.

Потом прочитали над могилой молитвы, каждый свою — кто какие знал.

Джай принёс пучок длинных ароматических палочек, зажёг и прошёл три раза вокруг могилы. Странный получился обряд, но искренний… Я прихватил водку со стаканами, а вот чёрного хлеба не нашлось. Вмазали за лёгкий путь на небеса, после чего индус затянул на короткой продольной флейте заунывную мелодию — Песню Ветра над Большой Рекой, то, что нужно.

Шкипер в который раз смахнул слезу, а Ленни, как и положено женщине, нормально так, по-человечески заплакала в голос, и именно в этот момент всем нам стало легче…

А вообще-то мы давно уже огрубели в этом мире, привыкли к такой жёсткой яви: нет отныне над нами привычного кокона безопасности, который предоставляет тебе замшелое и косное Государство, как ни проклинай его всуе в той, старой реальности — это достояние все мы надолго потеряли. Здесь же внутренняя готовность к своей смерти либо потере друзей такова, что шока не было.

Была Потеря, но не было отчаяния.

И была горячая, то есть, глупая злость.

Мне хотелось снять с борта злосчастный пулемёт, обвешаться всем мыслимым оружием, карателем пройтись по равнине, уничтожая всё живое, после чего чисто на ярости, на пальцевых зацепах подняться на высокую слоистую скалу и тяжелой абордажной саблей кукри раскромсать гнёзда чудовищ вместе с дьяволятами, если они там есть. Была злость на себя: почему сразу не поверил своей интуиции, когда усомнился в качестве огневой позиции пулемётчика? Почему не добыл крепкие бронежилеты, хорошие, надёжно защищающие тело со всех сторон — ведь есть же такие!