Владимир Владимирович - Ноябрьский дождь

- Нет. Мне повезло.

- Каким образом?

- Меня отпустили.

- Отпустили? Как?

- Один из Инквизиторов оказался очень странным типом. Он дал мне уйти, когда отобрал девочку, которую форсировал Кобаяси.

Анна зашагала к выходу.

- Это странно, - сказала мать ей в спину. Ей так хотелось задержать дочь, поговорить еще. Хоть минуту, хоть полминуты. Но та явно не хотела оставаться. - Кто он такой?

- Не знаю. Но он странный.

Девушка взялась за дверную ручку.

- Разузнай о нем, если хочешь, мама. Твой тип. Его зовут Сэм Ватанабэ.

Бегать трусцой по утрам - занятие не только полезное для здоровья, но иногда и просто эстетически приятное. Главное - помнить, что ты всего лишь пытаешься поддерживать собственное тело в форме, необходимой для продолжения успешного существования. Оглядываясь по сторонам, можно рассмотреть окружающий мир таким, каким не увидишь его, торопливо пробегая асфальтовую беговую дорожку, проложенную от дома до работы, службы или школы. Город, неважно сколь далекий от природы, загубленной для его возведения, тоже может быть красив.

В этот ранний час - половина шестого - столица самого крупного ныне государственного образования планеты Земля никак не напоминала шумный, пропахший человеком мегаполис, каким являлась на самом деле. Возможно, это потому, что выбранный для бега район на севере Меркури относился к числу тишайших во всем городе. Здесь было много парков, скверов, сонных жилых домов, которые пустели с наступлением рабочего дня, кипевшего адским котлом в центральной части города. Да, скорее всего, дело было именно в предназначении района. А предназначен он был для отдыха.

Было прохладно, она чувствовала обдававший лицо пар, вырывавшийся изо рта при беге. Скоро зима. Тело под футболкой медленно начинало коченеть, и Канзаки решила в следующий раз надеть утепленный спортивный костюм. Усталости почти не было, но это лишь иллюзия. Вернувшись домой, она сходит в душ и минимум полчаса проваляется на кровати, прежде чем пойти позавтракать и отправиться на курсы. К счастью, сегодня им не предстояло проходить физическую подготовку, так что побегать можно было подольше.

Мегуми Канзаки, сделав круг, возвращалась домой с утренней пробежки. Красивая молодая японка, сейчас больше похожая на утреннее видение из тумана, легкой трусцой бежала по тротуару, замечаемая разве что редкими ранними пташками, на машинах или своих двоих направлявшимися по собственным делам. Но не заметить ее они просто не могли. Короткие темные волосы, спортивная фигура, нескромно открытая сейчас короткой белой футболкой, спортивными шортами и кроссовками, миловидное свежее лицо - все это не могло не приковать к себе взгляд. Красивые женщины иначе не существуют, а уж красивые азиатские женщины и подавно.

Выдыхая в холодный утренний воздух очередное облачко пара, она вдруг решила свернуть в парк, который надо было обогнуть, чтобы добраться до ее нынешнего обиталища. Все равно там пустынно, преступников и бездомных в районе не было благодаря хорошей работе муниципальных служб, а пробежаться до дома среди деревьев и лужаек куда приятнее, нежели по серому холодному асфальту. Приняв решение, девушка свернула в ближайшую калитку.

Парк имени святого Михаила был прекрасен. Здесь прижились самые сильные и крупные древа, здесь обожали гулять детишки, смотревшие на дубы и вечнозеленые сосны с елями восторженными крохотными глазками и мечтавшие когда-нибудь точно также вытянуться вверх и стать могучими и сильными. Сейчас, под облачным утренним небом, грозившим расплакаться суровым осенним дождем, обычно искрящаяся на солнце зелень, в лиственной части парка тронутая чернотой оголенных осенью ветвей, казалась темнее и еще гуще, чем всегда. Узкая дорожка, извиваясь, вела ее сквозь широкие поля аккуратно подстриженной неумолимой травы, окаймленные зарослями стройных и сильных деревьев.

Где-то в середине пути через парк Канзаки услышала в утренней тишине нечто, чего здесь не должно было быть. Кто-то кричал в отдалении. Нет, не взывая о помощи. Скорее, услышанный ей в порыве ветра отзвук нес воинственность и ярость. Как будто кто-то шел в атаку под знаменем древнего дайме. Тогда японские войны старались перекричать друг друга по самым разным причинам: крик устрашал противника, выделял воина из массы, обращая на него внимание командиров, способных оценить доблесть в бою. Но сейчас не война за установление чьего-то сегуната, да и местность не самая японская. Кто же тогда кричит?