Дмитрий Глуховский - Последнее убежище (сборник рассказов)

Когда дожди закончились, молчаливая троица попробовала вечерами ненадолго выходить на поверхность. Они давно уже не разговаривали и вообще старались не замечать друг друга, торопливо отводя взгляды, если сталкивались. Когда сухпай закончился — стали собирать и сушить на зиму грибы, благо маяки стояли в молодом березняке, и можно было минут за пятнадцать запастись на несколько дней.

Шли годы, похожие один на другой, как голубоватая кафельная плитка, которой было облицовано все здание. Три человека оказались совершенно чужими друг другу, но были обречены каждый день видеться и монотонно повторять одни и те же действия. Только летом они по старой привычке как-то оживлялись и ненадолго выходили на поверхность. Просто так, подышать. С опаской ступая на скрипучую винтовую лестницу, все трое поднимались на крышу и смотрели вдаль. Там, за лесом, серели высотки, а еще чуть дальше стоял забытый и никому не нужный аэропорт «Внуково». В старые времена они легко могли дойти до него пешком часа за два, однако теперь раздававшийся ночами вой напрочь лишал желания выходить куда-либо за пределы маяков. И все же, глядя на такой близкий аэропорт, бывшие друзья не могли не мечтать. Вдруг во «Внуково» уцелели люди? Наверняка там было бомбоубежище, а значит — возможность жить нормально, а не питаться круглогодично одними лисичками и сыроежками… Мысли одна фантастичнее другой роились в головах, но поход в аэропорт был такой же несбыточной мечтой, как эвакуация в Новую Зеландию, где наверняка никаких взрывов не было. А потом Пашка обнаружил на станции этот шкаф.

Половины терминов, которыми изобиловала содержащаяся в шкафу специальная литература, парень не понял, да особо и не старался. Главное, что в книгах было подробно описано, как запустить генератор на полную мощность и подключить красные фонари на верхушках маяков. Конечно, ни о каком радиосигнале речь уже не шла, но Паша загорелся идеей — подключить маяки и подать сигнал в аэропорт, а может, и в саму Москву! Ведь они здесь, они уцелели! Красные огоньки должны быть далеко видны ночью.

Впервые за пятнадцать лет было нарушено молчание, и Иван с Олегом сразу же одобрили идею. За прошедшие годы они перестали быть подростками. Теперь это были просто трое усталых молодых мужчин, у которых вдруг появилась надежда. Мечта…

Несколько месяцев все трое на свой страх и риск залезали без страховки на высоченные треножники маяков, проверяли сохранность ламп, меняли провода, неумело пытались паять, обжигая пальцы и набивая шишки. Оказалось, маяки пострадали намного серьезнее, чем считал Паша, а потому времени на восстановление было потрачено гораздо больше, чем предполагалось вначале. Но зато с каким волнением, с какой радостью они предвкушали первый запуск! Решили не рисковать и сначала зажечь сигнальные лампы только на пятнадцать минут.

Когда Паша опустил ручку рубильника, все трое молча рванули на улицу: смотреть. Высоко-высоко в небе ярче звезд светили красные сигнальные фонари. Их было всего девять штук, и они не давали особого света, но трое обитателей станции стояли, задрав головы и боясь лишний раз вздохнуть или моргнуть: вдруг это им лишь чудится? Прошло десять минут. Фонари светили ровным светом, не моргали, не потрескивали, и в какой-то момент новоиспеченных работников маяка словно отпустило. Они захохотали, как безумные, повалились на траву и стали кричать в небо:

— Э-ге-гей! Мы лучшие! Мы сделали это!

Все трое будто вернулись в счастливое, беззаботное детство, в котором когда-то подружились на даче. Но теперь их объединяло нечто большее. Они жили одним делом: маяк должен работать и подавать свой красный сигнал каждую ночь. Ведь однажды его обязательно заметят и придут на помощь.

Однажды утром, после сильного дождя, по станции пошел странный треск. Маяки начали искрить, а лампочки хаотично вспыхивали и снова гасли.

— Рубильник! — закричал Иван. — Выключайте рубильник!

— Да выключен он! — вторил Паша. — Блин, чего творится?!

Треножники маяков гудели и вибрировали. Друзья выбежали на улицу, задрали головы.

— Ой-ой-ой, мама! Назад!

Все трое заметались по территории. Гудение нарастало, треножники раскачивались все более угрожающе. В какой-то момент один из них накренился и стал заваливаться на бок. Через минуту маяк с лязгом упал на бетонные плиты, переломившись пополам. Следом за ним начали валиться оставшиеся два.

— … мать… мать… мать! — кричал Олег.