Алексей Гравицкий: Путь домой

Уставшая, похудевшая, но живая.

Вышла, увидела меня, улыбнулась.

На щеках проступили ямочки. Те самые, в которые я когда-то влюбился. Только в глазах больше не плясали озорные черти, а застыла грусть.

— Здравствуй, — сказала она тихо и виновато опустила глаза.

Я не поверил. Еще не так давно наверняка купился бы на эти ямочки, эту улыбку. Но между тем «недавно» и «теперь» были Белокаменный и Ванька радист. Между «тогда» и «теперь» была погибшая Звездочка.

Кто бы мне рассказал, что пониманию любви и нелюбви меня научит мужик с пришитыми сиськами. И ведь научил.

Яна изображала раскаяние и робкие теплые чувства. А может, и не изображала. Я не хотел разбираться больше в ее масках. И я не верил ни ей, ни Толяну. Мне нечего было делать рядом с этими людьми. С другой стороны, ведь привела меня сюда червоточина, значит, все-таки я хотел попасть именно сюда.

Или теория немца не работает…

— Вы идти? Или оставатся? — подал голос Штаммбергер. — У меня нет много время. Если вы идти, я может проводить.

Идти в Москву? А что мне в той Москве? Единственный человек, который у меня там оставался Борян Борзый, но он, я был в этом уверен, умер. Чувство Родины? А что такое эта Родина?

Это место, где я что-то значу. Это место, где я могу отдохнуть и набраться сил. Это место, где живут люди, которых я понимаю, и которые понимают меня. Люди, выросшие со мной на одних букварях. Думающие по-русски, говорящие по-русски, мыслящие как русские.

Такие люди есть в любой точке России. А то, что среди них встречаются идиоты и негодяи… что ж, будем воспитывать. Если нельзя найти место, где лучше, значит, надо делать лучше вокруг себя. Надо где-то с чего-то начинать.

Так почему не здесь и не с этими людьми? Нет, я останусь здесь не из-за них. Но с ними. А что? Обживусь. Соберу свою общину. Отобьем кремль. Наведу порядок. Свой порядок.

Я посмотрел на Яну.

Может, разрешу многоженство и отберу права у этих гадюк. Нехай детей рожают и хозяйством занимаются. В конце концов, если забыть о дурацких перегибах испорченной цивилизации, именно в этом женская доля и женское счастье. И эмансипация развилась не потому, что бабам захотелось быть как мужики. А потому что мужики превратились в баб.

Пора становиться мужиком. Пора пускать корни и вставать на ноги. И не на шее у Митрофаныча, а своими силами. Хватит скакать, как блоха. Такая хренька.

Что-то я сегодня сильно умный стал. Аж страшно.

— Спасибо, Вольфганг, — сказал я тихо, но твердо. — Спасибо за всё. Я останусь. Я пришел.

Да, я пришел. Бесконечно долгая дорога закончилась. Начинался совсем другой путь.

Статуя (тайск.) .

На самом деле памятник, с которым столкнулись герои, находится в Риге.

Стоять! (латыш.) .

Вы откуда? От Болодиса? (латыш.) .

Я не понимаю. Вы говорите по-английски? (англ.) .

Ты иностранец, что ли? Или речь родную забыл? (латыш.) .

Ты, правда, по латышски не понимаешь? (латыш.) .

Куда? (тайск.) .

Птичье дерьмо (тайск.) .

Строчки из стихотворения Сергея Есенина.

Автострада (тайск.) .

В данном случае: Спасибо за приятный вечер (тайск.) .

Обезьяны (тайск.) .

Я заблудилась (тайск.) .

Быстрее (нем.) .

Аномальная зона (нем.) .

А ты? (тайск.) .

Юрий Шевчук «Родина».

Ю. Ким, песенка из к/ф «Ярославна — королева Франции».

М. Булгаков, «Мастер и Маргарита». Перефразировка. Дословная цитата: «что-то, воля ваша, недоброе таится в мужчинах, избегающих вина, игр, общества прелестных женщин, застольной беседы. Такие люди или тяжко больны, или втайне ненавидят окружающих». Сергей цитирует, как может.

Самолет (нем.) .

Слова М. Исаковского.

Дерьмо (нем.) .

Подожди! (тайск.) .

Высокая температура… (тайск.) .

Не стреляйте! (нем.) .

Идиот. Придурок (нем.) .

У меня болит живот (тайск.) .

Бруно Ясенский.