Андрей Посняков - Отряд

- Не, сестрица, - улыбнулся Митрий. - Не попадем мы к именитому вотчиннику. Нет на севере таковых!

- Нету? - Василиска недоверчиво поджала губы. - И как же мы тогда будем? Кто ж за нас, сирых да убогих, заступится?

- Много за тебя старицы введенские заступались? Сами будем жить. Своим умом!

- Сами…

Вышли во двор, запущенный, густо заросший папоротниками и бурьяном. Митрий вздохнул, вот ведь незадача, шли, шли - и на тебе, все по новой! Прошка лениво пнул валявшуюся в траве калитку. Пнул и, подняв глаза, вздрогнул: прямо ему в лоб было направлено торчащее из-за кустов дуло пищали. Остро пахло тлеющим фитилем.

- А ну стой, паря, - громко посоветовали из кустов. - И вы все - стойте. Онуфрий, эти?

- Эти, Ермиле, они и есть.

Беглецы и глазом не успели моргнуть, как из лесу, из-за деревьев, полезли вооруженные саблями и рогатинами люди. У некоторых даже имелись ручные пищали - длинные, убойной силы ружьища. Ребят живо окружили и, угостив парой тумаков, проворно связали. Кто-то из разбойничков плотоядно огладил Василиску:

- А хороша девица! Испробовать бы, а?

- Я вам испробую! - Тот, кого называли Ермилом, - жилистый коренастый мужик с всклокоченной истинно разбойничьей бородищей, одетый в длинный польский кафтан, отделанный витым шелковым шнуром, погрозил татям саблей. Те послушно отошли в сторону. Похоже, Ермил и был главой этой шайки.

- Демьян Самсонычу отведем, - споро распорядился он. - Уж пускай сам решает.

Демьян Самсонычу?! Митька ужаснулся - так вот, значит, кто это! Те самые людишки, что отправились за зипунами в сарожские леса. Вернулись, значит. Ой, как не вовремя-то.

Пойманных беглецов под скабрезные шутки повели обратно той же дорогой. Снова потянулись по сторонам мохнатые ели, буреломы, заросшие пахотные поля-ледины. К постоялому двору вышли как-то уж очень быстро, куда быстрее, нежели шли к починку. Или это просто казалось?

Не по-хорошему радостный служка Никодим встретил пленников подзатыльниками и угрозами.

- Уймись, паря, - сквозь зубы пробурчал Прошка.

Всю троицу пинками загнали в клеть, ту самую, где томился Прохор, а после него - Никодим.

- Ну вот, - молотобоец вздохнул и ухмыльнулся. - Опять на старое место.

- С прибытием, - тут же приветствовали из темного угла.

Пленники вздрогнули.

- Кто здесь?

- Да я это, Анемподист, чернец тонный.

- Анемподист! - Митька еле сдержался, чтоб не хихикнуть, - не та была ситуация. - Ты-то как здесь?

- Словили у Спасского. Шел себе, никого не трогал. Остановился на повороте, знамение крестное сотворить. Тут и налетели… Губу разбили, собаки! Ох, недаром про Кузьминский тракт слухи нехорошие ходят! Тати тут живут, разбойники.

- Ладно, брат Анемподист, кончай ругаться. Что делать-то будем?

Анемподист задумчиво засопел:

- То нынче от хозяина, лихоимца, зависит. Что он-то от нас похощет? Иль, как раньше, запродати в холопство, либо - по-новому - еще и сам сперва издеваться будет.

Ситуация казалась хуже некуда. И не сбежишь - теперь уж не так, как прежде, стеречь будут. Ну, пока не трогают, так хоть выспаться. Василиска-то ничего, а все прочие умаялись - прошлую ночку ведь так и не сомкнули глаз. Улеглись прямо на сыру землю - куда еще-то, лавок да мягких постелей нету. Немного полежав, Митька вдруг почувствовал озноб, затрясся, заклацал зубами, так, что даже напугал сестрицу.

- Что с тобой? - протянув руку, негромко спросила та. - Ой, да ты никак горишь весь!

- Да, горячий. - Проснувшийся чернец потрогал Митькину голову ладонью. - Ничего удивительного, нагим-то под ливнем скакать - любой простынет. Отвару б тебе малинового или из морошковых листьев. В един миг бы прошло все…

- Д-да уж, - облизывая губы, усмехнулся отрок. - Дождешься от них отвару. Кабы раньше времени на тот свет не спровадили…

- Что, Митенька, совсем тебе худо? - Василиска участливо погладила братца по голове. - Бедный.

- Худо? Даже не знаю…

Честно сказать, Митрий вовсе не чувствовал себя словно на смертном одре. Ну, знобило, ну, заложило нос, бывало такое и раньше. Ничего, отлеживался без всяких там лекарей. К лекарю - так неси курицу, а то и две. Где ж столько куриц напастись? Нигде. Вот и лечились сами - отварами травяными да настоями разными. А кто, как раньше Митька, так и вовсе ничем. Так, сам собой выздоравливал, без отваров и лекарей, упаси Боже!

Покачал головой Митрий:

- Да нет, не так уж и плохо мне. Просто приболел малость.

- Вот то и плохо, что малость, - загадочно отозвался монах.