Александр Афанасьев - У кладезя бездны. Часть 2

Как не верилось и в то, что здесь когда-то была одна из житниц Римской Империи, величайшей из всех, какие знало человечество. Разгромленных храмы эпохи цезарей — остались свидетельствами того, как цивилизация может пасть под ударами варварства…

Паломник лежал в одном из таких храмов, в развалинах. Перед ним — стояла винтовка Барретта с термооптическим прицелом и глушителем, та самая, из которой его пытались убить неизвестные несколько лет тому назад. Заложенная в тайник — она дождалась своего нового хозяина и теперь была готова к действию.

Паломник же — сосредоточенно высчитывал поправку. Плюсом было то, что ему не приходилось делать это на скорую руку, времени хватало. Все остальное было минусами. Долгая отсидка в лагере, за время которой он не сделал ни единого выстрела, около двух километров расстояние до цели, на пределе видимости термооптики, почти незнакомая винтовка, которая несколько лет пролежала в земле, сама по себе винтовка не слишком точная, поскольку у нее подвижный ствол, мало того еще и глушитель. Отсутствие баллистического калькулятора, баллистических таблиц именно для этого типа пули, напарника, который мог бы сделать, или хотя бы перепроверить расчеты, ветер, взятый на глазок, восходящие потоки воздуха от костров, причем на завершающем участке полета пули. Ну, в общем — вы поняли.

С помощью обычного, купленного на базаре калькулятора карандаша и обрывка бумаги — Паломник сделал расчеты. С сомнением посмотрел на получившийся результат… что-то ему подсказывало, что получилось не очень правдоподобно. Но и проверить расчеты иначе как выстрелом — он не мог.

Колонна германских машин остановилась у казарм президентской гвардии — элитных черных беретов. После коротких переговоров — перекрывший проход танк взревев дизелем сдал назад. Конвой машин проехал в обширный двор военного городка, построенного итальянцами..

— Я должен что-то узнать перед встречей? — спросил Зайдлер.

Фон Осецки пожал плечами.

— Ничего особенного, экселленц. Этот человек довольно цивилизован, он служил в итальянской армии…

— Это говорит не в его пользу… — заметил Зайдлер, вылезая из машины. Про себя он заметил, что надо менять и Фон Осецки. Молодой засранец с мохнатой лапой наверху, он решил, что его продвижение по карьерной лестнице это само собой разумеющееся, а работу делать не надо, работа сделается сама собой. Тот же доктор Ирлмайер мог говорить минут десять про каждого заметного чиновника Эфиопии, он держал под контролем ситуацию в стране и знал все и обо всех. А тут… распоясались…

Хотя… может быть в нем просто говорит ненависть простого парня из низов, вынужденного добиваться всего самой тяжелой и неблагодарной работой к аристократическому засранцу см красивой фамилией, который почему то считает, что весь мир ему должен. Решать дальнейшую судьбу Фон Осецкого будет в любом случае не он, а как любит говаривать доктор Ирлмайер "в разведывательной работе отбросов не бывает" И в контрразведывательной тоже…

Проверить документы у них не посмели, равно как и обыскать. Это был страх перед белым господином — но в любой стране, заходящейся под контролем настоящей Римской Империи солдат, посмевший не выполнить свои уставные обязанности был бы примерно наказан. В сопровождении нескольких сомалийцев из Гвардии они поднялись на второй этаж, где был рабочий кабинет генерал-полковника Абу Мохаммеда Айдида, фактически правителя страны.

Абу Мохаммед Айдид Зайдлеру понравился. Типично европеоидные черты лица — у его отца, впрочем, были такие же, подтянутая фигура — обычно африканцы, едва поднявшись, начинают жрать в три глотки. И самое главное — умные глаза. Это большая редкость у африканца — умные глаза. Обычно жизнь и племенной совет выносят наверх не самых лучших.

— Салаан! — сказал доктор Зайдлер одно из немногих слов, которые знал на сомалике. Работая в Эфиопии он часто сталкивался с сомалийскими партизанами, боевиками, и запомнил некоторое количество слов на их языке.

— Вы знаете наш язык?

— Я работал с вашим отцом.

Принц встал, протянул руку.

— Назовите свое имя… — сказал принц Абу Мохаммед Айдид, смотря на подозрительного немца. Немцы у него — почему-то вызывали оторопь.

— Мое имя Зайдлер. Можете обращаться ко мне "доктор Зайдлер" — отрекомендовался немец — ваш отец не говорил обо мне?

— Нет. Вы новый посол?

— Нет, я специальный посланник Кайзера.