Алекс Орлов - Судья Шерман

Директор ЕСО чувствовал, что это полный провал, однако мощь его государства поддерживала Подклава, и он сохранял известный запас дерзости и самообладания.

– Он ничего не сможет вам объяснить! – громко объявил генерал Сигурд и так посмотрел на директора ЕСО, что тому стало не по себе. – Он не человек – он злобное насекомое, которое родилось не из чрева матери, а вывелось из вонючего муравейника!..

– Ты говоришь как саваттер, Сигурд! – пришел на помощь директору помощник Пэй Гага.

Однако это стоило ему очень дорого. Откуда-то сзади подскочили трое громадных сотрудников Сигурда и, стащив Пэя на пол, вкололи ему лошадиную дозу транквилизаторов.

Несчастный изогнулся в дугу и обмяк, а Мэнс даже не мог прийти ему на помощь, поскольку рядом с ним встали двое людей, вооруженных бронебойными ружьями.

Сволочь Сигурд знал, как убедить оппонента.

– Может, все-таки не нужно, генерал?! – подал голос министр внутренних дел, своей лысой головой напоминавший бильярдный шар.

– Сядьте на место, министр, и не давайте повода усомниться в вашей лояльности, – мрачно произнес шеф специального департамента, и все, даже премьер Джорж Фасьян, прикусили язык и превратились в немых наблюдателей.

Тем временем в зал вошли несколько человек, облаченных в белые халаты. В их руках были остро отточенные ножи – совсем непохожие на обычные хирургические инструменты. Мэнс догадывался о намерениях этих людей и прикусил губу, мысленно прославляя своего императора, как и следовало храброму офицеру.

Потом послышался отвратительный треск разрезаемых ребер, которых в теле гонкуров и саваттеров было в восемь раз больше, чем в теле архидоксов.

После вскрытия каждого нового ряда Сигурд требовал от министров лично засвидетельствовать отличие «этих уродов от нас – нормальных людей».

Министр культуры дважды падал в обморок, а глава министерства печати, как настоящий тертый уголовник, только плевал на мраморный пол сквозь редкие зубы.

– Ну и что вы можете нам сказать после всего этого? – спросил набравшийся решимости премьер-министр, когда расчлененное на куски тело вынесли из зала.

Поняв, что дальше изворачиваться бесполезно, Мэнс Подклав моментально превратился в представителя величайшей из держав и, поднявшись во весь рост, произнес:

– Я представляю здесь великую империю гонкуров и императора Иллариона, а потому скажу только одно: нам нужны были тела архидоксов и мы их брали, как берет охотник дичь в диком лесу. Вы для нас – ничто, живое и смердящее мясо, которое гением наших величайших ученых превращается в лучезарных воинов империи!.. Если посмеете убить меня – это в вашей власти, но знайте, я буду отомщен, а ваши планеты обратятся в пепел. Вас и так уже почти что не существует!

Подклав сел и обидчиво поджал губы, как будто его действительно оболгали.

Между тем все министры кабинета сидели, словно пораженные громом, а у премьера появился нервный тик. И только Сигурд улыбался сквозь маску ненависти и подбирал самые разящие и обидные слова.

– Слушай же меня, жалкое насекомое, – начал он. – Восьмой флот, на который ты так надеешься, ведет оборонительные бои в пределах точки базирования. Его теснят корабли, возглавляемые офицерами, оставшимися верными долгу и не продавшимися за твое золото, мразь!.. Авианосец «Аризона» блокирован у Китрика, а восьмая Специальная бригада даже не сумела покинуть порты! Все они практически уничтожены, Мэнс, а твои дохляки на базах ЕСО не в счет. За эти годы они не научились ничему, кроме как воровать младенцев!.. – Сигурд перевел дух и уже спокойнее продолжил: – И потом, теперь мы заодно с саваттерами. И хотя нас мало, наши технологии сделают союз необычайно сильным. По выкладкам специалистов, война продлится всего пятьсот лет, а потом гонкуры просто перестанут существовать, исчезнут как биологическая единица…

– А мы нанесем удар раньше, чем вы составите ваш союз!.. – в отчаянии воскликнул Мэнс Подклав. – Мы вас испепелим!.. Мы вас испепелим!.. Испепелим!..

Директор исступленно брызгал слюной и был слегка удивлен, когда на лице Сигурда вдруг появилась удовлетворенная улыбка.

Почувствовав за спиной какое-то беспокойство, директор ЕСО медленно обернулся и увидел саваттера. Этот мерзавец был в парадном обмундировании, а на его правом плече красовался знак почетного полковника.

Мэнс почувствовал позыв немедленно броситься на врага и задушить его голыми руками, чего бы это ни стоило, однако саваттер шагнул в сторону, и в зал вошел другой человек.