Валерий Алексеев - Похождения нелегала

Лариса несколько раз заходила в спальню пьяненькая и слёзно упрашивала меня:

— Гулливерчик, миленький, ну можно я тебя покажу? Ну, не будь вреднючкой гадким, пожалуйста!

Я писал в ответ: "Только попробуй, спрячусь так, что ты меня больше никогда не увидишь".

Скажу не без удовольствия: эта угроза действовала.

В сущности, Лариса была одинокая и очень несчастная девчонка, без меня она просто умирала с тоски.

Время от времени она начинала допытываться, откуда я, собственно, взялся.

Я написал ей целую историю о далеком цветущем крае, где все такие, как я. В географии Лариса была не сильна, и я разместил свою историческую родину в Южной Америке, в Восточной Республике Буругвай.

Что-то вроде страны эльфов, откуда меня вывезли против воли, продали в рабство через ГУМ, а потом потеряли на улице.

— И всё там маленькое, в твоем Буругвае? — спрашивала Лариса. — И дома, и машины, и магазины?

"Конечно, — писал я крупными печатными буквами. — Иначе где бы я купил свой хорошенький костюмчик?"

Лариса поверила в эту сказку, даже полюбила ее и часто со вздохом говорила, что хотела бы в моей стране побывать.

Я охотно обещал ей выхлопотать визу.

Вот так прошла блаженная неделя.

От обильной шоколадной подпитки я слегка раздобрел.

И, конечно же, весь пропах косметикой.

Эта идиллия меня расслабила, я всё тянул со своим уходом — и в конце концов упустил время, когда мог бы беспрепятственно улизнуть.

46

В один прекрасный день, когда Лариса уехала на боди-бильдинг, я устроил себе маленькую постирушку, для чего мне, естественно, пришлось задержаться в нормальных размерах.

И только я успел развесить на горячей трубе в ванной рубашку, майку и трусы, как вдруг послышался звук открываемой двери.

Решив, что это вернулась моя хозяйка, я похватал свое мокрое бельишко, помчался в будуар, забрался на трюмо, дисминуизировался, спрятался за флакон туалетной воды и стал поспешно одеваться.

Игорек вошел, мрачно сел на постель, закурил и, глядя на трюмо, сказал:

— Вижу я тебя, Гулливер. Выходи, подлый трус, будем знакомиться.

Я понял, что меня выдали, и счел за благо предстать перед президентом в полнометражном, так сказать, виде.

Нет, сперва я подумал, что благоразумнее было бы продолжать играть в Гулливера, но тут же сообразил, что Игорек наверняка видел мои мокрые следы на полу.

Надо отдать президенту должное: когда с трюмо посыпались банки-склянки и я возник буквально из ничего, в незастегнутой рубахе и наброшенном на плечи пиджаке, Игорек отпрянул, но быстро собой овладел.

— И ты хочешь сказать, — спросил он, — что Лариска никогда тебя в полной форме не видела?

Я клятвенно заверил президента, что был для его содержанки лишь фигуркой у зеркала и ничем больше.

— Ну, допустим, допустим, — хмыкнул Игорек. — А ты знаешь, что о тебе вся Москва говорит? Только и слышно кругом: банда лилипутов, банда лилипутов.

Меня это очень расстроило: популярности я не искал.

— Говорят, ты со своей сообщницей кассы стрижешь, как садовник кусты.

Я возразил, что, во-первых, у меня нет никакой сообщницы, а во-вторых — на грабеж ходил только раз, и то поневоле.

— Ну, и много взял? — поинтересовался Игорек.

— Ни копья. Всё отобрали.

И на этот раз президент мне не поверил.

— Ладно, дело прошлое, — сказал он, подумав. — Тебе надо полежать на дне, пока вся эта муть не осядет. Человек с твоими способностями не должен тратить себя на мелочовку.

Слова эти пролили бальзам на мое израненное сердце. В первый раз после гибели Ниночки о моих способностях было сказано доброе, хоть и скуповатое слово.

— Значит, так, — инструктировал меня Игорек. — Нос из окна не высовываешь, на звонки — ни дверные, ни телефонные — не реагируешь. Всё, что нужно, тебе будут доставлять. Поживешь месяца два, после что-нибудь придумаем. Устраивает тебя такой расклад?

Я ответил, что устраивает, только вот с Ларисой жить в одних стенах не совсем прилично.

— Ох, какой ты моралист, — сказал Игорек с усмешечкой. — Лариску я отсюда уберу, больше ты ее не увидишь.

Холодом повеяло от этих слов, я истолковал их так, что дела Ларискины нехороши. Но помочь ей было не в моей власти: я и сам давно уже стал игрушкой судьбы.

47

Так нежданно-негаданно я получил передышку и возможность жить в полный рост, ни от кого не прячась среди флаконов и безделушек.

Каждое утро ровно в десять хмурый верзила в пятнистой униформе с нашивкой на рукаве "Бригада "БАРС" приносил мне большую сумку на молнии с продуктами и напитками, разгружал ее, забирал пакет с мусором и, не сказав ни слова, уходил.