Валерий Алексеев - Школа одаренных переростков

Фантастическая повесть

(первая публикация — сборник "Разноцветные континенты", Москва, 1981, под названием "Проект АЦ")

Эта история началась в конце сентября. Кажется, во вторник.

Точно, в начале недели, потому что наша классная руководительница Ольга Максимовна (подпольная кличка Максюта) со вздохом сказала:

— Хорошо неделька началась.

Но не в понедельник: по понедельникам мамин киоск закрыт, а в тот день она была на работе.

Мама была на работе, обед меня не ждал, я шел из школы не спеша, и на душе у меня было скверно.

Я получил вензель по алгебре.

Вензель — так у нас в городе называют обыкновенную двойку.

Но дело было даже не в вензеле: за свою недолгую жизнь я нахватал их не меньше двухсот и успел притерпеться.

Про таких, как я, героев труда в нашей школе говорят:

— Парень бравый, вся грудь в вензелях.

Правда, это была первая двойка в новом журнале за восьмой класс: как сказала Ольга Максимовна, состоялось открытие сезона.

Бедную Максюту это обстоятельство расстроило больше, чем меня. Она не понимала (или не хотела понимать), что рано или поздно это должно было случиться: журнал без вензелей — миф учителей. В таком журнале и пончики (в смысле пятерки) будут выглядеть подозрительно: филькина грамота, а не журнал.

Настроение мне испортила не столько двойка, сколько сама Максюта.

— Ты забываешь, Алёша, что тебя перевели условно: сделали снисхождение.

Так и врубила, открытым текстом. Ладно бы наедине, а то во время урока, при всех.

Я не нуждался ни в каких снисхождениях: я не был ни дебилом, ни эпилептиком, а вензеля получал только потому, что слишком много запустил — начиная с шестого класса, когда от нас с мамой начал уходить отец.

Я говорю "начал уходить", потому что по-другому не скажешь: в первый год отец уходил редко и ненадолго, на следующий год — часто и надолго, пока не ушел насовсем, да и то не окончательно: даже после развода продолжал навещать нас по законy, хотя лучше бы ему этого не делать.

Вот и вышло, что два года мне было совершенно не до занятий: мама плакала, и мне приходилось то мирить ее с отцом, то уговаривать, что всё обойдется, без него проживем.

Во всех этих делах я держал сторону матери: отец в другую жизнь меня с собой не звал, а мама в этой жизни от меня не отказывалась, за что я, конечно, был ей благодарен.

Хотя, если правду сказать, оба они замучили меня своими страданиями: то один изливает душу, то другая, то вместе, наперебой, с попреками, угрозами, с подробностями, которые мне и знать-то не положено… как будто я не общий их ребенок, а сосед-старичок.

Я никому не рассказывал о своих семейных делах (еще чего!) и маме запретил, но, видно, бабушки и дедушки из родительского комитета дознались и попросили учителей "оказать бедному мальчику снисхождение".

Обиднее всего было то, что два года школа толковала обо всем этом за моей спиной и только сейчас Максюта по молодости проговорилась. Она, конечно, тут же спохватилась, покраснела, но я не подал виду, что это меня задело. Наоборот, мне стало ее жалко: ляпнул человек, не подумав, а теперь будет мучиться.

Я прикинулся беспросветным и сказал:

— Ну и что? Обратно всё равно не переведут.

И Максюта успокоилась.

Зато у меня теперь не оставалось выхода: я должен был немедленно, сегодня или завтра, перейти в другую школу, где обо мне ничего не знают и не станут жалеть.

Стоял хороший теплый сентябрь, деревья еще не успели пожелтеть, и всё вокруг — тротуары, мостовая, стены домов — было сухое и прогретое.

Мне до смерти хотелось уехать куда-нибудь подальше (хорошо бы во Владивосток), но на дальнюю дорогу нужны были деньги, а денег у нас с мамой не имелось.

Лишних, по крайней мере: всё было рассчитано до копеечки.

И тут мне на глаза попалось это объявление.

Вид у него был несерьезный: висело оно, косо прилепленное к фонарному столбу, хотя и напечатано было в типографии, даже в два цвета, красными и синими буквами.

Спешить мне было некуда, поэтому я читал все объявления и афиши, которые попадались по дороге.

"Объявляется прием учащихся шестых-восьмых классов в спецшколу-интернат для одаренных переростков «Инкубатор». Живописные места, санаторный режим, бесплатное питание, общеобразовательная подготовка в рамках десятилетки, уклон по выбору учащихся, обучение под наблюдением психологов. Обращаться по телефону…"