Юрий Брайдер: Особый отдел и пепел ковчега

В последний момент он обернулся к Цимбаларю, желая отогнать настырного опера выстрелом. Сосуд для бетила, прошедший через руки стольких великих и низких людей, зазывно блеснул. Такую возможность упускать было нельзя.

Пуля «гюрзы», угодившая в грудь Окулиста, издала не чавкающий, а лязгающий звук. В то же мгновение ветер взвыл особенно зло, словно дисковая пила, наскочившая на гвоздь.

Цимбаларь выстрелил снова. Киллера отшвырнуло спиной на парапет. Несколько секунд он ловил равновесие, а затем в воздухе мелькнули его ноги, обутые в щегольские, ещё почти неношеные ботинки. Глухое — «плюх» — прозвучало как бы последним аккордом этой драмы.

Людочка опять оказалась права. Обладая многими чудесными свойствами, пепел ковчега не умел защищать себя. Будучи неуязвимым щитом, он одновременно являлся и ахиллесовой пятой. Дело, на которое было потрачено столько времени, сил и нервов, закончилось на удивление буднично... если только смерть человека можно считать будничным событием.

Общими усилиями Ваню выловили из реки. Он хоть и дрожал мелкой дрожью, но не выпускал из зубов цепочку, на которой болтался продырявленный футляр от бетила.

— Еле успел снять, — просипел он, кутаясь в пальто, позаимствованное у Кондакова. — Он, гад, уже пузыри пускал. Посмотрел на меня как-то странно-странно и пошёл на дно... Мне бы чего принять для сугреву, а то околею.

— Нет проблем! — Приходько тряхнул пакетом, из которого раздался сладкозвучный перезвон. — Что предпочитаете? Французское вино или шотландское виски?

— Стеклоочиститель, — сообщил Ваня. — Но на худой конец подойдёт и виски.

Кондаков между тем излагал предысторию происшедшего. Узнав, что Приходько послан Окулистом в магазин, они набились к нему в провожатые, искренне полагая, что Цимбаларь с Людочкой вполне управятся и без них. Впрочем, на середине моста Кондаков одумался и оставил Ваню в дозоре.

Укрыться здесь было в общем-то негде, и шустрый лилипут перелез через парапет, ниже которого над водой нависал довольно широкий карниз. Такие номера он практиковал и раньше.

Окулист, появившийся в самом скором времени, занял позицию за осветительной мачтой по другую сторону моста. Волею случая бандит и сыщик оказались рядышком.

— А всё остальное ты и сам видел, — закончил Кондаков.

— Почему же вы за мезузой не следили? — с упреком сказал Цимбаларь.

— Я её сунул в карман да и позабыл, — признался Приходько. — Душила она меня...

Найдя самое освещённое место, они принялись рассматривать добычу. Футляр был безнадёжно пуст. То, что не выдул ветер, унесла вода. На душе у всех кошки скребли. Исключение составлял лишь Ваня, раз за разом прикладывавшийся к бутылке.

— Куда сейчас дует ветер? — неожиданно спросил он.

Приходько, подняв вверх обслюнявленный палец, доложил:

— Вроде бы на восток. В сторону Мурома и Владимира.

— Как называется эта река?

— Сетунь.

— Куда она впадает?

— В Москву-реку.

— А дальше?

— Дальше, через Оку, в Волгу.

— Тогда всё нормально, — заявил Ваня. — Бетил остался в России. Превратился, так сказать, в коллективную собственность. Глядишь, и исполнятся наши сокровенные желания... Дай бог, чтобы они пошли не во вред, а на пользу.

— Возможно, ты и прав, — вздохнул Кондаков. — Но вот как убедить в этом полковника Горемыкина?

Спустя пару дней Людочка отправилась к цадику Нахамкину, чтобы вернуть ему амулет, а заодно поблагодарить за неоценимую помощь, оказанную опергруппе.

Однако на месте крепкого бревенчатого дома, словно бы предназначенного для круговой обороны, она застала лишь свежее пепелище, из которого торчали закоптелые печные трубы.

— Что здесь случилось? — спросила Людочка у проходившей мимо женщины.

— Разве сама не видишь? — ответила та. — Сгорела хата. Пока приехали пожарные, от неё одни головешки остались.

— Люди спаслись?

— Слава богу. Только старик, который у них за главного был, преставился. Не захотел из своей комнатушки выходить. Или не успел...

— Вы про Самуила Герцевича говорите? — Сердце Людочки зачастило.

— Не знаю я, как его звали... Маленький такой, носатый, с бородой, ровно у Маркса.

— А куда после пожара подевались жильцы?

— Да говорят, что всем кагалом в Америку отбыли. Там их духовные братья проживают... Сюда они теперь ни ногой. Проклятое это место... А что ты хотела?

— Нет, ничего... Спасибо...

Глотая слёзы, Людочка повернула обратно, но сослепу проскочила мимо машины, и таксисту, доставившему её сюда, пришлось посигналить.