Аарон Дембски-Боуден - Блуждающая в Пустоте

— Брат.

Талос провел ладонью над лицом Сайриона. Ноль реакции. Он полностью ослеп.

— Талос?

Он взял Сайриона за руку, обхватив его запястье.

— Я здесь, Сай.

— Хорошо. Хорошо. Не хочу умирать один.

Он снова откинулся на камень.

— Не бери мое геносемя.

Он дотронулся до глаз.

— Кажется…я ослеп. Слишком темно.

Сайрион вытер струйку слюны, текущую с губ.

— Ты не будешь брать мое геносемя, да?

— Нет.

— Вариелю тоже не давай. Не дай ему дотронуться до меня.

— Не дам.

— Хорошо. Твои слова. Про войну. Мне понравились. Не бери мое геносемя. С меня…тоже хватит…войны.

— Я понял тебя.

Сайриону пришлось трижды сглотнуть, прежде чем он смог снова заговорить.

— Кажется, я захлебнусь слюной.

Но это была не слюна. Это была кровь. Талос не стал говорить ему об этом.

— Септим и Октавия ушли.

— Хорошо. Это хорошо.

Сквозь натянутую улыбку Сайриона потекла кровь. Его тело начало содрогаться в конвульсиях.

Талос крепко держал его, дрожащего, и молчал. Сайрион, как обычно, заполнил тишину.

— Я умираю, — сказал он. — Все мертвы. Рабы сбежали. Ну что… — медленно выдохнул он, — …как поживаешь?

Талос дождался, пока с губ его брата не слетит последний вздох. После этого он осторожно закрыл глаза Сайриона.

С его тела он взял лишь три предмета. Не больше и не меньше.

Люкориф лежал неподвижно. Талос обошел его по широкой дуге, пробираясь к Вариелю.

Апотекарий был очень даже жив. Когда пророк догнал его, тот полз по земле. Отсутствие обеих ног его характер явно не улучшило.

— Не тронь меня, — сказал он Талосу. Тот не обратил на это внимания. Пророк затащил его под крышу, где было чуть меньше дождя.

Несколько отсеков в нартециуме Вариеля были открыты, а их содержимое циркулировало в его крови.

— Я не умру, — сказал он Талосу. — Я остановил кровотечение, провел обеззараживание, наложил синтекожу и запечатал доспех, при этом…

— Заткнись, Вариель.

— Прости меня. Принятые мной стимуляторы предназначены для экстренных ситуаций и очень сильнодействующие. Я не привык к…

— Заткнись, Вариель.

Талос взял брата за руку, обхватив его запястье.

— Я иду за ней.

— Пожалуйста, не подвергай риску свое геносемя.

— Откровенно говоря…тебе сильно повезет, если оно останется цело.

— Это печально.

— И если ты покинешь этот проклятый мир, оставь Сайриона и его геносемя нетронутыми. Пусть покоится с миром.

Вариель задрал голову, подставив лицо дождю.

— Как скажешь. Что со штурмовиком? Он вернется?

— Прощай, Вариель. Ты — гордость Восьмого Легиона. Не нужно быть пророком, чтобы это понять.

Он указал на пояс Вариеля — на его подсумки, патронташ и запасные магазины.

— Если ты не против, я возьму их с собой.

Вариель разрешил.

— Как мне покинуть Тсагуальсу, если штурмовик не вернется, чтобы доставить меня на корабль Дельтриана?

— Знаешь…мне кажется, одной ночью сюда придет легион, чтобы понять, что тут все-таки произошло.

— Это твоя догадка?

Вариель начал набирать команды на своем наруче.

— Это хорошая догадка, — ответил Талос. — Прощай, брат.

— Хорошей смерти, Талос. Спасибо за Фригу.

Пророк кивнул и покинул последнего из живых братьев, оставив его под дождем.

Она вернулась за ним, когда холодный железный самолет-охотник стало не слышно, и когда расстояние наконец поглотило рев его двигателей. Она выскользнула из теней и помчалась по крепостной стене, отставив в сторону копье, зажатое в единственной оставшейся руке.

Ее шелковые волосы были стянуты в хвост, как у мечника-танцора и не мешали ей бежать. Святилище баньши на Ультвэ нуждалось в ней, и в святилище банши Ультвэ она прибыла. Печальным было разделение мнений среди видящих, как и последовавшее разделение сил.

Как бы святилища других Путей не уважали ее, её доспех и её клинки — немногие пошли вместе с ней. Они не могли оставить Ультвэ незащищенным, поэтому вся их армада была пустой, населенной духами, ибо мало кто был готов рискнуть ступить на проклятый мир.

Потери были чудовищные. Ультвэ с трудом мог позволить себе потерять столь многих погибшими от клинков нечестивцев. Но Ловец Душ обречен. Он падет сейчас и не станет Погибелью Иши на рассвете Рана Дандра.

Так написано. Так будет.

За все годы, прошедшие с её последнего Воплощения, она никогда не видела, чтобы знамения складывались воедино так, как сейчас. Она осознавала важность своей миссии. Праведность наделяла её ноющее тело силой и скоростью.