Виктор Точинов - Непостижимая концепция (антология)

Растворяясь в этом человеческом рое, Мэтью Фостер, он же Артем Кузнецов и еще целая когорта когда-то живших в его теле личностей, улыбался.

Он чувствовал бережную теплоту Марики, действительно симпатизировавшей чужаку, и точно знал, что в начале мая девушка родит семье двойню. Ощущал сурово-извиняющиеся нотки угрюмого Николая. Чувствовал его желание на недолгий срок одолжить закаленное тело Фостера, чтобы на время покинуть Волю и отомстить врагам, едва поднебесник наберется духовной крепости и испросит благословения Врачующего.

Еще Мэтью слышал доброе бормотание седого старика, встретившего путника на замшелом склоне холма целую вечность назад. И понимал, что отныне его лицо тоже станет подвижным, текучим, способным в минуты общего транса принять образ их почитаемого господина. До тех пор, пока Волю защищает лабиринт из промышленных контейнеров, составленных тремя причудливыми спиралями. И тот, кто по этим спиралям бродит…

…Сидели бок о бок на плоском широком валуне, укутанном в ковер темно-зеленого мха. Степан строгал свистульку, которую не спешил закончить уже вторую неделю. Мэтью с опаской курил дедову трубку, катая на языке приятный незнакомый вкус сушеных трав. Припекало, будто в июле.

– Идут злодеи по душеньку твою, – заботливо шлифуя ножом бочок игрушки, вполголоса произнес Горский, не поднимая алых глаз.

– Знаю, – отозвался Фостер, блаженно щурясь. Он еще не до конца освоил ментальную связь, потому предпочитал пользоваться голосом. – Двое, как ты и обещал.

Он лег набок, лениво перегнулся через край камня, протянул руку и оборвал тяжелую каплю голубики, рассыпанными бусами растущей у подножья.

– Сильные, – важно кивнул старик, по-прежнему не глядя на гребень холма, из-за которого должны были вот-вот показаться чужаки. – Плодовитые.

– Ага… А можно мне, брат?

Дед опустил руки, стряхивая с колена тонкие бежевые завитки стружек. Поразмыслил, почесал нос.

– Чего бы и нет? Пробуй… Только не переигрывай. И про артрит да ласковое слово не забывай, а то заподозрят еще неладное супостаты.

И вдруг качнулся назад, заваливаясь на спину, но в последний момент сохранив равновесие. Мэтью, опасливо завладевший телом Горского, неуверенно поднялся на ноги. Забрал у самого себя корявую массивную трубку, поправил на белой копне старенькую войлочную шляпу.

– Ты бы пока схоронился, брат, – не узнавая голоса, которым говорило чужое тело, посоветовал Фостер. – А то люд тобольский резок и горяч, увидят лицо мое – сразу в драку.

– Да без проблем, – ответил Степан устами младшего брата, разминая сильные широкие плечи. – Отосплюсь хоть…

И быстрым пружинистым шагом направился к поселку, стараясь держаться в низине. Мэтью спрятал клинок в ножны, сунул неоконченную свистульку в карман куртки. Еще раз затянулся дымом и насмешливо прищурился туда, где с каменистого склона за ним в электронный бинокль наблюдали двое поднебесников.