Анна Калинкина - Кошки-мышки

Но ведь ее пропустили! Значит, здешние духи благосклонны к ней. И возможно, когда-нибудь ей удастся заслужить прощение? А еще Кошка вдруг поняла — ее мертвые теперь оставят ее в покое, не будут приходить во сне.

И она дала себе слово, что если им удастся благополучно попасть на Тушинскую, то про месть она забудет навсегда. Никогда, кроме как для самообороны, не поднимет она руку ни на кого из людей, будь то самый отпетый подонок. И на душе у нее немного полегчало. В первый раз Кошка поверила, что все может кончиться хорошо.

Они проходили пустые, заброшенные станции. На Полежаевской под ногами хрустела подозрительная бурая пыль, и они ускорили шаг. Кошка слышала про то, что здесь когда-то тоже жили люди, но однажды станция была обнаружена абсолютно пустой и залитой кровью. С тех пор ее так и не заселили. Что случилось с ее жителями, никто так и не узнал — рассказывали, что не было обнаружено ни тел, ни ошметков плоти, одна лишь кровь — везде, куда ни глянь. Кошка первый раз видела такую странную станцию — на ней было две платформы, более узкие, чем обычно, а путей, наоборот, три. Как будто взяли обычную станцию и по самой середине платформы проложили еще один путь.

Станция Октябрьское поле, также пустующая, выглядела как и многие другие станции ближе к окраинам. Никаких вычурных элементов, стены выложены кафелем, высокие колонны подпирают потолок. Здесь когда-то произошла авария, и станция, по слухам, сделалась непригодной для жизни. Возле Щукинской в туннеле поблескивали нити паутины — пришлось сначала поджечь ее, а потом ждать, пока рассеется едкий дым. На Щукинской Кошка обнаружила признаки того, что обитатели покинули станцию не так давно — здесь еще валялся какой-то хлам.

Войдя в туннель, Нюта неожиданно свернула в боковой проход, и вскоре они оказались в подземелье, где горел костер. Навстречу им поднялось несколько человек, и Кошка едва сдержала возглас удивления — она таких не видела еще. Лица у многих из них были намазаны белым, как у женщин, околачивавшихся в «Трех потронах», а глаза почти у всех оказались густо подведены черным. Черный цвет абсолютно преобладал и в одежде незнакомцев.

К ее удивлению, Нюта дружески поздоровалась с ними, называя одного из них, видимо, самого главного, Каем. Она протянула ему пару книг, еще какие-то пакетики. В благодарность обитатели подземелья напоили их чаем — у него был странный привкус, но все почувствовали себя бодрее. Это было очень своевременно — путники уже успели устать, а дорога, как предполагала Кошка, предстояла неблизкая.

Потом, в туннеле, Нюта тихонько объяснила ей, что Темные — это сообщество людей, которых не устраивают порядки в основных державах — на Ганзе, в Рейхе, на Красной Линии — и которые пытаются выжить сами по себе.

— Не знаю, долго ли они продержатся, — заметила она. — Мы помогаем им, чем можем.

В одном месте Кошка ощутила присутствие неизвестных животных, но Нюта заранее предупредила ее, что нужно просто спокойно идти вперед, и неведомые создания не причинили им зла. Они так и не показались — Кошка слышала только их шумные вздохи, а в нос ударил запах тухлятины.

— Это тоже наши сторожа, — серьезно сказала Нюта.

— Неплохо устроились! — пошутил Сергей, но голос у него был не очень веселым. И Кошка, кажется, догадывалась — почему. Она знала, что раньше Сергей мечтал добраться до Полиса. Теперь он понимал, что мечта его, скорее всего, так и останется мечтой. Слишком много преград теперь появилось на пути к Полису. И Кошка чувствовала угрызения совести — ведь это из-за нее Сергею пришлось распрощаться со своей мечтой. Он мог бы пойти в Полис без нее, но предпочел остаться с ней. А ей пока обратный путь в большое метро закрыт. Ну, разве что много времени спустя, когда все уляжется.

У нее тоже было странное ощущение. Они шли мимо мертвых станций, и ей казалось, что так будет еще долго. Что их ждет впереди? Может, приведут на какую-нибудь необитаемую станцию, да и оставят там. Скажут: «Обживайте, а мы пошли».

Но вот впереди забрезжил неясный свет. Кошка насторожилась. Нюта вышла вперед, слышно было, как она переговаривается с охранниками. Потом она вернулась к группе и сказала:

— Все в порядке. Идемте.

По небольшой железной лесенке они поднялись на платформу. Кошка огляделась и все поняла. Ее охватило отчаяние.

Серые стены, кое-где исписанные отдельными словами или даже целыми фразами. Серые четырехугольные колонны. С потолка прямо на шнурах свисают электрические лампочки. Из полумрака смотрят здешние обитатели — исхудалые мужики в потрепанных линялых ватниках и гимнастерках, бледные бабы в выцветших дырявых платках, кофтах и юбках. Так вот куда ее привели. Станция-тюрьма. Кошка машинально принялась читать надписи на стенах: «Спартак — чемпион», «Наутилус навсегда». «Машка — дура». И не сразу разобрала, что более мелкими буквами было написано ниже: