Александр Козин - Кремль 2222. Край вечной войны (сборник)

– Грром?..

– Да, это я. Вулкан, ты в порядке? Я не нашел никого. Мы одни.

– Жить буду, – выдохнул кузнец, пряча клинки. – Никодима я собой прикрыл, он там, в куче, – кузнец кивнул на гору трупов, из которой только что вылез. – Вертера утащили в сторону леса, я видел, пока отбивался. Помочь не успел.

…Никодима крепко потрепали анубы, щека разодрана, левый глаз вытек, на правой руке не хватало трех пальцев, а левая перебита выше локтя.

– Мд-а-а… – только и сказал Грром, откопав Никодима.

Перевязав воеводу как могли, Грром и Вулкан принялись искать Вертера. При свете факелов в траве отчетливо виднелся широкий кровавый след. Пройдя от лагеря на сотню шагов вглубь леса, нео и кио обнаружили старика Вертера. Тот сидел с закрытыми глазами, прислонившись спиной к широкому дереву, и стонал. Руки раскинуты, лицо и голова сплошное месиво. Плащ старого воина был разодран в клочья, а на животе зияла широкая рана.

Грром подошел ближе, освещая факелом раненого: из-под ошметков ткани плаща топорщились серые, осклизлые кольца кишок. В воздухе отчетливо пахло кровью и дерьмом. Вертер поднял веки, уставив на молодого нео полные боли, помутневшие глаза. Старый пастух что-то пытался сказать, но силы покинули его. Грром поднял меч и одним ударом обезглавил Вертера, затем развернулся на месте и, не глядя на Вулкана, понуро зашагал в сторону лагеря.

Разгоревшаяся от взрыва трава постепенно затухла. Ночь закончилась, над горизонтом появилась белая полоса. Светало.

Семена и Павла так и не нашли, они просто исчезли, ни тел, ни даже оружия. Сбежали? Может быть. Также пропали фенакодус и все туры, кроме одного. Только ездовой бык Гррома по кличке Бей остался. Подошел к хозяину, ткнулся лобастой головой Гррому в грудь. Нео потрепал быка за шею, порывшись в седельной суме, достал продолговатый, желтого цвета корень и скормил туру. Бей с аппетитом принялся жевать сладкий клубень.

– Такая же прорва, как и я, – устало пошутил Грром, наблюдая, как, дожевав корешок, тур тычется мокрым носом в руку, требуя добавки. – Вулкан, что дальше-то делать станем? Никодима в крепость свезем, людей соберем и обратно?

– Нет, – покачал головой кузнец. – Оставим воеводе еды, воды на несколько суток, а сами дальше.

– Но как же? Мы только вдвоем, чего мы там навоюем? Никодим изранен весь. Не проживет же он эти твои несколько суток.

– Мы не воевать шли, а на разведку.

– Вулкан… Ты поступай, как знаешь, иди куда хочешь. А я отвезу Никодима, а после вернусь сюда, – набычился Грром.

– Мальчик, ты на задании, которого никто не отменял, – ровно произнес Вулкан.

– А ты попробуй меня остановить. – Грром не спеша вытянул подаренный Вулканом же меч. Кузнец усмехнулся, из его рук показались клинки, каждый длиною в локоть.

– Щенок, – скривился кио, изготовившись к бою. Напряжение росло. Еще пару часов назад сражавшиеся бок о бок товарищи, мастер и ученик, полжизни прожившие в одной общине, сейчас были готовы перегрызть друг другу глотки. Еще мгновение – и старые товарищи станут врагами. Жизнь странная штука…

Соперники стали сближаться, кружа в танце смерти и готовясь нанести решающий удар. Внезапно что-то с глухим металлическим звуком упало под ноги еще недавних друзей. Сверкнула синяя, извивающаяся молния, искрящейся сетью оплетая Гррома и Вулкана. Через мгновение кузнец бился в агонии, лежа на земле, тогда как Грром лишь стоял, разинув от удивления клыкастую пасть и наблюдая, как струящаяся энергия, захватившая кузнеца, лишь коснувшись густой шерсти нео, не тронула его и начала перетекать в меч.

Тускло поблескивающий клинок стал наливаться алым, постепенно раскаляясь и белея. Грром закричал, когда от его рук, сжимающих рукоять меча, пошел чуть заметный дымок и в воздухе отчетливо завоняло паленым мясом. Нео бросил меч, и тут же, позабыв про клинок, молния набросилась на новую жертву. Сотрясаясь от сковывающей и одновременно разрывающей боли, уже теряя сознание, Грром заметил возникшие в предрассветной дымке фигуры, замотанные в черное, медленно окружавшие его и Вулкана, после чего провалился в спасительное беспамятство.

– Принес? – вопрос прозвучал в голове.

Кицунэ использовал мыслепередачу вместо речи, и все равно в вопросе сквозило раздражение. Обакэ передавать мысли не умел, потому просто ответил:

– Да, ваше превосходительство. Контейнер у меня, – и в поклоне обеими руками протянул продолговатый, начищенный до зеркального блеска термоконтейнер.