Александр Козин - Кремль 2222. Край вечной войны (сборник)

Кицунэ, выпростав из ткани рукава восьмипалую руку-клешню, принял подношение, глаза его вспыхнули красным огнем, освещая лицо, спрятанное под глубоким капюшоном. В зеркальной поверхности металла отразилось чудовище: три красных глаза, расположенных треугольником, белая как мел кожа покрыта мелкими шевелящимися отростками, напоминавшими скорее белых трупных червей, копошащихся в гниющем мясе; рта нет… вернее, сейчас нет. Он появляется, только когда это необходимо Кицунэ.

Обакэ, много раз видевший хозяина в его истинном обличье, вздрогнул от страха. Слуга не боялся своего повелителя. Тот не был бессмертен, а бояться того, кого можно убить, Обакэ считал ниже своего достоинства. Воин выказал страх из уважения к персоне – таково требование обычаев. Да и сам Кицунэ любил, когда его боялись, хотя бы согласно этикету. Так почему не сделать начальству приятно?

– Ты хорошо поработал и будешь награжден, – сказал Кицунэ. – Вижу, ты ранен? Твои раны и шрамы будут исцелены. Ты хорошо поработал. – Хозяин улыбнулся, вернее изобразил (а лучше бы он этого не делал) то, что он считал улыбкой, похожей на оскал матки руконогов. Человеческие эмоции Кицунэ не давались. – Но… Ты привел врага в Наш Дом, – угроза засквозила в его голосе, длинный, черный язык извернулся змеей в безгубом рту. – Ты будешь наказан.

– Как вам будет угодно, – склонил голову Обакэ. – В свою защиту могу лишь сказать, что аяцури оставляют слишком явный след, его трудно не заметить.

– Я знаю. Их что, нельзя было уничтожить там, у стен крепости? – прокричал Хозяин. Эхо заметалось под высоким сводчатым потолком, отразилось от бетонных стен и затихло. Кицунэ уже спокойно добавил: – Я вижу твои мысли, не трудись отвечать. Аяцури у северной башни, встреть их… – Кицунэ на мгновение задумался, глаза его перестали гореть ярким пламенем и превратились в еле тлеющие угли, – и убей. Хотя… поступай, как хочешь, – монстр вновь «улыбнулся». – Тебе решать, что делать с ними. Иди.

Обакэ вышел из покоев Хозяина, с тихим шипением опустилась вертикальная дверь.

«Уродливый монстр», – невольно подумал воин, вышагивая по гулкому коридору.

«Я все слышу!» – полыхнула огнем голова. Обакэ остановился, не зная, что ответить.

«Прошу прощения, Хозяин».

Ответа не последовало.

Грром качался на волнах безбрежного озера, настолько огромного, что берегов и не видать. Озеро… Почему это именно озеро, молодой нео не знал, просто подумал, что это именно оно. Он плыл в прозрачной воде, без усилий, просто шевеля кончиками пальцев. Нео вообще не любят воду ни в каком виде, ну, только если в качестве питья. А Грром воду любил, любил купаться, нырять на глубину. Сейчас он испытывал настоящее блаженство. Правда, что за слово такое «блаженство», что оно означает, молодой нео не знал. Слово само собой возникло в голове.

Грром плыл, активно загребая руками, отфыркиваясь, подныривая… Наконец он устал, решил отдохнуть, перевернулся на спину и замер, покачиваясь на легких волнах и вглядываясь в голубое небо.

«Странное небо, – подумал он. – Никогда такого не видел. Без облаков, ворон и мелких рукакрылов».

Внезапно Грром стал тонуть, что-то с силой тянуло его книзу. Нео барахтался из последних сил, но все было бесполезно. Нео глотал соленую воду и рычал, выбрасывая из легких последний воздух. Довольно быстро холодные, тонкие щупальца воды заструились в носу, потекли в глотку и дальше, в самое нутро. Грром стал задыхаться, взревел, булькая горлом… и открыл глаза.

Стоял солнечный день, яркие полосы света проникали через решетчатую стену, щекотали плоский нос и резали по глазам как ножом. Грром зажмурился и вновь открыл глаза. Итак, он не в воде, а в клетке, лежит прямо на грязном полу. Все же лучше, чем на дне озера.

Нео сел. Отчетливо несло застарелой мочой, крепким звериным духом, дерьмом и рракши знает чем еще.

Клетка, а вернее, огороженный решеткой загон, был полон других нео. Волосатые Новые люди были похожи друг на друга, но все же различались цветом меха, набедренных повязок, юбок, жилетов. Здесь были собраны самые разные племена: ррары, ррарги, гррагги, рренги. Они враждовали на свободе, но здесь вели себя смирно.

– Где я? – обратился Грром к сидящему напротив сородичу с грязно-белым мехом.

– Вш плешну, – прошамкал обломками выбитых зубов белый мохнач. – У шмарридов.

– У кого? – удивленно поднял брови Грром. Понять этого ррара было почти невозможно, тот страшно коверкал слова. Кто такие «шмарриды», молодой нео не знал и никогда до этого про них не слышал.