Владимир Свержин - Трактир «Разбитые надежды»

Кровавая баня была в самом разгаре, когда во фланг прорвам, уже потеснившим людожогов, ударила изрядно потрепанная, обозленная неудачей колонна засадного полка, и начавшая затухать схватка разгорелась с новой силой. Никому из сражавшихся в этот момент не было дела до одиночных выстрелов, то здесь, то там хлопающих из лесу и с вершины оставленного прорвами холма. Сражающиеся были опьянены боем и не желали ничего замечать, но вот уже последний из них рухнул в густую траву с пулей во лбу.

«Вот и все», — Лешага поднял автомат и отыскал глазами Лилию. Та лежала за раскидистым кустом мохноцвета и самозабвенно наносила зарубки на автоматный приклад.

— Что за глупая затея? — пробурчал он, отмахиваясь от Черного. — Перестань, ну что ты меня снова облизываешь?

Пес отпрыгнул и радостно завилял хвостом, по-щенячьи требуя бросить ему что-нибудь, ну хоть этот пустой автоматный магазин.

— Ты это видел? Видел?! — подскочил Марат. — Мы их всех победили, без потерь!

— У нас семеро убитых и шестнадцать раненых. Прибавь к этому двух псов, — хмуро отозвался Лешага.

— Ну, в сравнении с этим, разве это потери?

Ученик Старого Бирюка положил на плечо юнцу тяжелую руку.

— Марат, это — потери.

Войско победителей вступало в Замостье. Впереди колонны на трофейных скакунах ехали лейтенант Нуралиев, Лешага со своей женщиной и даже юный драконид. Хотя и ему с конем, и коню с ним пришлось немало повозиться. Несчастное животное, еще не отошедшее от ужасов недавней схватки, шарахалось при одном виде чешуйчатого. Впрочем, и тот норовил ускользнуть, не желая садиться в седло.

— Мы, дракониды, на лошадях не ездим! — твердил он, опасливо косясь на подведенного к нему буланого жеребца. — Мы их едим!

От такого откровения конь окончательно впал в депрессию и теперь брел, понуро склонив голову, опасаясь, что каждый неосторожный шаг может стать для него последним.

— Почему ты опять хмуришься? — спросила Лилия, глядя на Лешагу. — Посмотри, как ликует народ.

Леха оглянулся.

— Не люблю многолюдства. Уезжать надо.

— Зачем? Куда? — спросила ошарашенная девушка.

— Бурый все еще в плену. Мы перебили тысячи прорв и десятки Пучеглазых, но я по-прежнему не знаю, как пройти через Барьер Ужаса.

— Лешага, Лешага! — вдруг послышался из ликующей толпы хорошо знакомый голос. Леха повернул голову и увидел машущего ему Библиотекаря. Народ почтительно расступился, давая дорогу.

— Я нашел то, что ты просил. В старой книге.

Бывший страж повернул коня и спешился.

— Это насчет Шаолиня. Его действительно уничтожали, и даже не раз, а два раза. Но он снова возрождался. Более того, когда уничтожили один Шаолинь, их возродилось два. Этот лес вечно молод, и он будет вечно живым. Я знаю, ты сможешь найти его!

Последние слова Хранителя Знаний утонули в громогласных криках, полных радости. Никто из присутствующих не знал, что это за Шаолинь. Но все понимали, что два — это гораздо лучше, чем ни одного. И то, что их победоносный Лешага, по словам всезнающего старца, найдет то, что ищет, привело толпу в восторг.

— Ты слышала? — Леха резко повернулся к Лилии, и та, счастливая, тут же спрыгнула в его объятия. — Он есть, мы найдем его!

— Обязательно найдем, любимый!

— Только давайте пойдем пешком, — простонал Марат. — Я прошу вас, снимите меня отсюда!

Солнце торчало над горой, точно зацепилось за вершину и не могло тронуться с места. Старый Бирюк поглядел на небо, прикрыв ладонью глаза. Он не любил такой погоды. Низкое хмурое небо, мелкий накрапывающий дождь с туманом куда лучше. Пройдешь незримым, исчезнешь незамеченным. А тут… Старый Бирюк махнул рукой, откатил наверх полог шатра, зацепил его за крючок и забрался внутрь. Скоро должен был начаться урок. Он на мгновение застыл, вызвав в памяти не слишком ровный строй сегодняшних учеников. Большинство из них не стоили и гильзы от патрона. Но кое-кого можно обучить. Тоже не абы что, но будут грамотные солдаты, почем зря голову под вражеские пули не сунут и сами в белый свет, как в копейку, палить не станут. Он подумал о Лешаге и о Буром. Да, таких больше не будет.

Он припомнил тот день, когда пришел в селение. Сам не мог толком сказать, почему остановился именно здесь. И народишко так себе, и места неуютные, а вот же! Гадал о том, пока не увидел двух сорванцов, с визгом сигающих с крыши дома. Тут же все встало на место. Вот что его сюда тянуло. Знать бы еще, благодаря какому странному чувству он находил своих. Да заставь он любого из нынешних учеников проделать то, с чем Лешага и Бурый в самом начале справлялись без особого труда, издохнут в первый же час. Жидковатый народ, жидковатый.