Артем Мичурин - Полведра студёной крови[СИ]

— Понятно, — я посмотрел на Ткача, задумчиво ковыряющего вилкой в зубах.

— Велл. Босс любезно даёт вам сутки на сборы, и гуд бай, — словоохотливая парочка и промолчавший все это время верзила в куртке с выцветшей надписью "NBA" развернулись и вышли из кабака.

— Ты это специально, — нацелил в меня вилку Ткач, разговаривая, будто, сам с собой. — Специально всё это замутил, да. В людном месте, бухло… развести на пьяный базар про горы, чтобы все слышали… чтобы спровоцировать. А я только-только работу постоянную нашёл…

— Господь с тобой, Алексей. Не вали с больной головы на здоровую. Кстати, а что за работа?

— Какая теперь, нахуй, разница?

— Да просто интересно, чем занимается отставной капитан наёмников — посуду моет или сортиры чистит. А может ты это… того… своим суровым тренированным телом приторговываешь?

— Сейчас допиздишся.

— Ладно, не кипятись. Помогу я твоему горю.

— Пополам.

— М-м?

— Барыш с хранилища. Я хочу половину от найденного. И все расходы на тебе.

— Не вопрос.

— Тогда нам пора приступать к сборам.

— Вот это я понимаю — боевой настрой! Молодчина. Только, боюсь, в это время не много найдётся торгашей, способных удовлетворить наши насущные потребности.

— И то верно, — сверился Ткач с часами.

— Бармен! — щёлкнул я пальцами, — Уверен, что не хочешь продлить мне аренду на ночь?

— Катитесь нахуй! — донеслось из-за стойки.

— Вот такой сервис, — развёл я руками, апеллирую к Ткачу. — Придётся у тебя клопов кормить. Не возражаешь?

— Надеюсь, ты без зверюги.

— Его зовут — Красавчик. И сегодня он нам компанию не составит.

— Тогда лады.

Ткачёвская конура оказалось скромной даже по меркам нищих окраин Соликамска. Перешагнув порог комнатушки на цокольном этаже полуразрушенного монстра из красно-чёрного кирпича, бывшего некогда котельной, я подумал: "Не лучше ли будет поискать ночлег в заброшенных многоэтажках?". Но Ткач растопил "буржуйку", и это, с учётом ночных заморозков, убедило меня остаться.

Отсветы огня, пляшущие по выщербленным кирпичным стенам, создавали зловещую атмосферу, а крохотное оконце с решёткой под закопченным потолком вызывало воспоминания о тюремных казематах. Да и мебели здесь было не больше, чем в апартаментах казённого дома: сколоченный из едва отесанных досок топчан с жиденьким матрасом, стол, табурет и две полки, заставленные кухонным скарбом. Ну, хотя бы чисто и не воняет крысиной мочой.

— Держи, — бросил мне Ткач драное пальто.

— А разве по правилам гостеприимства ты не должен уступить мне кровать?

— Перебьёшься.

— Эх, не командный ты игрок, Алексей, — я расстелил в свободном углу пальтишко, скрутил в качестве подушки плащ и улёгся, но сон не шёл. — Прости.

— А? — обернулся Ткач, слегка ошарашенный.

— Прости меня, Алексей, за то, что испоганил тебе жизнь.

— Стебись-стебись, — вернулся он к взбиванию пролёжанного матраса.

— Нет, серьёзно. Ведь у тебя наверняка были планы на будущее. А тут появился я, как снег на голову, и всё разрушил. Нда… Здесь чувствуется отсутствие женской руки. Ты не думал остепениться? Сколотить вторую кровать, может быть даже пару-тройку вешалок. А там и о детишках подумать можно.

— Ага. Я — завидный жених, между прочим. У меня есть "буржуйка". Тут многие очагом обходятся с дырой в потолке.

— Дьявол. Прекрати. Меня снедает стыд.

— Охота поболтать за жизнь? — Ткач улёгся, поставив автомат к изголовью, ПМ под подушкой тоже не ускользнул от моего внимания. — Расскажи тогда, что с Сиплым? Давно хотел узнать.

— Сиплый? А что с ним сделается? В последний раз, как я его видел, был жив-здоров. Ну, относительно здоров, для наркомана.

— Почему ты его не убил? Ведь Фома наверняка заказал всех. К тому же, насколько я заметил, вы не слишком ладили.

— Знаешь, как говорят: "От любви до ненависти один шаг". В обратную сторону столько же. Сиплый мне… нравится.

— Ого, какие откровения.

— Ну, а что ты хотел? После твоей выходки мы остались в том бомбоубежище. Только мы двое. Тишина, лишь мерный плеск воды нарушает покой подземелья. А когда погас фонарь, мы погрузились в полнейшую непроглядную темноту. И… пятнадцать часов кряду разбирали устроенный тобою завал. А это, знаешь ли, сближает.

— Понимаю.

— Кстати, Сиплый обещал при первом же удобном случае вырезать твои коленные чашечки, и бросить тебя в лесу на радость зверушкам. А я предложил запустить рыжих муравьёв на твою оголённую печень.