Александр Трапезников: Затерянные в Полынье

– Я знаю. Вы продали ему Валерию.

Намцевич удивленно вскинул брови.

– Вот как? Какой же вы все-таки хитрец, Вадим Евгеньевич. И с Валерией уже успели поболтать. Я так и знал, что это вы пролезли ночью в мой особняк. Как вор и тать.

– Вор – это вы. Тать – тоже. Это ведь вы украли старинные рецепты деда и убили его?

– Нет, мы честно договорились обменяться.

– Но потом-то все равно убили?

– Да кто вам вообще сказал, что он мертв? – усмехнулся Намцевич. – А если он уехал в Америку и зарабатывает там сейчас большие деньги?

– Вряд ли вы выпустили бы его живым, – покачал я головой.

– Вы меня переоцениваете. Мне нужны были только рецепты, а не ваш дед. А к этим рецептам в придачу, нужны еще и живые люди.

– Зачем?

– Много будете знать, Вадим Евгеньевич, скоро состаритесь. Вон и так уже поседели.

– Зачем вам живые люди? – повторил я, начиная кое о чем догадываться. Неужели некоторые рецепты деда были основаны на использовании человеческих органов? Если это так, то тогда понятно, почему Намцевич хочет превратить поселок в большую экспериментальную лабораторию с живыми донорами. Я вспомнил, что в Средние века маги и алхимики также использовали людей для своих опытов, для приготовления колдовских мазей и лекарств. Им требовалась теплая кровь, дымящееся сердце, печень, семенники, почки. И все это ради того, чтобы продлить свою жизнь, вернуть молодость, обрести силу, заглянуть в бессмертие…

– По глазам вижу, что вы уже догадались, – улыбнулся Намцевич. – А смышленость – большой порок. Прямой путь к могиле.

– Не надоело пугать-то?

– А вы знаете, ваш покровитель отступился от вас. Теперь вы обречены. У меня развязаны руки.

– Прощайте. Мне пора, – произнес я и поднялся. – Встретимся через час.

– А не хотите ли поговорить напоследок с Валерией? – коварно спросил Намцевич. – Я же чувствую, что она вам нравится.

– Не откажусь, – согласился я, хотя сначала хотел произнести совсем иное.

– Пойдемте.

Он повел меня по коридору, потом открыл дверь в одну из комнат. Там, друг напротив друга, сидели Монк и Валерия. Проповедник что-то монотонно бубнил, не спуская с девушки пронзительного взгляда, а та пребывала в каком-то сомнамбулическом состоянии, даже не обратив на нас никакого внимания.

– Валерия! – тревожно позвал я.

Она посмотрела на меня, но… узнала ли? В этом я не был уверен.

– Не мешайте им, – насмешливо произнес Намцевич. – Монк свое дело хорошо знает. Через пару дней Валерия пойдет за ним куда угодно. А что, Вадим Евгеньевич, не выдать ли мне ее за него замуж? Хорошая бы получилась парочка.

Я рванулся к Монку и, потеряв над собой контроль, ухватил его за бороду, накручивая ее на кулак. Но в то же мгновение выскочивший из-за спины Намцевича охранник вывернул мою вторую руку.

– Ай-яй-яй! – засмеялся Намцевич. – Вы же парламентер. Ведите себя прилично.

Меня вывели из комнаты, но, обернувшись, я успел увидеть вспыхнувшие живым разумом глаза Валерии: она словно молила меня о чем-то… Потом я оказался за воротами особняка.

Прежде чем возвратиться домой, я пошел в кузницу – форпост Ермольника и его людей. Там я сообщил о своем визите к Намцевичу и сказал, что операцию можно начинать через час. Более ждать нельзя. Или – или. Противостояние заканчивалось. Кузнец, выслушав мои доводы, согласился. Они начали подготовку к нападению на особняк, а я вернулся к себе и стал ждать ответного визита Намцевича.

Джип подъехал в назначенное время. Маша и Милена с мальчиком находились на кухне, готовые в любой момент скрыться через люк в подвал, Клемент Морисович с автоматом прикрывал меня из окна соседней комнаты. Я открыл дверь и вышел на крыльцо. В машине, кроме шофера, сидели сам Намцевич, двое охранников, Аленушка и Марков – боком ко мне. Я сунул пистолет за пояс и пошел к ним. А Намцевич вышел из джипа и встал возле калитки.

– Где Максим? – крикнул он.

– Сейчас выйдет. – Я махнул рукой: – Отпускайте Алену и Егора.

Мне почему-то показалось, что Намцевич задумал какой-то подвох. Марков сидел неподвижно, и это начинало меня беспокоить. Неужели он не может повернуться ко мне? Что с ним? Аленушка уже спрыгнула на землю, а из дверей дома вышел мальчик, и они пошли навстречу друг другу. Два ребенка, которых взрослые втянули в свои игры, встретились возле меня и переглянулись.

– Егор! – крикнул я. – Слезай.

Но он не шевелился.

– Сейчас дойдет очередь и до него, – усмехнулся Намцевич. – Не все сразу.