Татьяна Живова: Джульетта без имени

Умница ты моя!..

— А как она попала в стал... в добытчики? — вслух поинтересовался он. — Совсем ведь не женская профессия, тем более — для такой, как она!

Питон помолчал. Потом вдруг улыбнулся какому-то давнему воспоминанию. Хорошо так улыбнулся, по-доброму.

— Не поверишь! — почти весело сказал он. — Взяла нас на «слабо»! Точнее — вызвала на состязание! Представь себе, является ко мне эдакая мелкая пигалица... ей тогда лет пятнадцать было, вроде... и уверенно так, настырно просится в школу добытчиков! А у нас тогда народ в новичках как на подбор был — здоровенные парни, многие не по разу и на кордонах с Алтухами сидели, и в рабочих бригадах Наверху побывали... некоторые уже и обстрелянные, в общем — те еще крокодилы! И тут приходит эта девочка. Естественно, над ней посмеялись — мол, куда ты, дите сопливое, к мужикам в компанию лезешь, иди-ка лучше в куклы играй да своими девичьими делами занимайся и не путайся под ногами у больших дядь... Она вся аж побелела, стоит, кулачки стиснула, вся такая тонкая, прямая, тронешь — зазвенит... Смотрит мне в глаза этим своим сумасшедшим взглядом и говорит, звонко так, отчаянно: «Тогда я вызываю любого из ваших учеников! Дайте нам задание принести что-нибудь Сверху! То, чего нельзя найти здесь, Внизу! И посмотрим...»

Помню, как все наши челюсти отвесили от такой заявы. Мужики начали было снова ржать, я — стращать да отговаривать, но она прям насмерть уперлась. Дайте испытание — и все тут! Ну, думаю, фиг с тобою, золотая рыбка, хочешь сгинуть по дурости — твое дело! Снарядили одного молодого послабее — из добровольных охотников посрамить девчонку, дали им обоим задание, вывели через шлюз и засекли время.

Тот парень, ученик, стукнул в ворота минуты за четыре до назначенного срока. Встрепанный весь, почти без боеприпасов... Приволок пачку батареек, где только и отыскал такую редкость? Ждем у герм дальше. Уж и время вышло, пять минут проходит, десять... Все, думаем, хана нашей не в меру дерзкой девочке! И вдруг слышим позади такой быстрый легкий топоток. Оборачиваемся — ё-мое, какие люди! Бежит к нам наша пропажа и почему-то — от станции! Чумазая вся, как из свалки выкопалась, игломет на бедре болтается... Смотрит на нас так изучающе, искоса и протягивает мне... букет черемухи! Весна тогда Наверху была, цвело все... и мутировавшее, и немутировавшее... А во дворах и детсадиках на Пришвина, Коненкова и Мурановской много зелени росло даже до Удара. Потом из того, что выжило, целые джунгли вымахали. И вот, значит, протягивает мне девочка этот самый букетище и сумрачно так говорит: «Я во время не уложилась. Я проиграла». А мы на гермы наши смотрим, как бараны на новые ворота, и пытаемся сообразить: как это она мимо нас прошла, ведь не открывали же шлюз! Срочно дали запрос на другие посты, другие станции... Нет, говорят, не проходила!

— Тайные лазы... — тихо хмыкнул Восток, вспомнив их подземные похождения.

— Во-во!.. Короче, уделала нас девочка, как малолеток уделала! По этим же крысиным норам в одиночку, в темноте с одним фонариком, ножом и этим ее иглометом — не каждый взрослый мужик отважится! Она нам с Простором потом — по моему же настоянию — устроила экскурсию по своим лазам... Это было незабываемо! С тех пор и стали к ней все наши добытчики всерьез относиться. Даже я, старый!

Скавен помолчал, а потом вздохнул:

— Я только потом узнал, какая у нее там была жизнь на ее станции... Не приведи господь кому из девчонок такое испытать... Она, оказывается, и Наверх, в добытчики-то, подалась потому, что терять ей, в общем-то, нечего было. И все это ее отчаяние и бравада, когда она к нам просилась, — тоже понятно от чего были. А наши-то молодые дурни еще по первости и подкалывали ее...

Жесткая мозолистая рука старого добытчика протянулась и осторожно погладила пушистые волосы спящей девушки.

— Не девичье это дело — по пещерам да развалинам шастать. Так что ты уж присмотри за ней... там, где осядете. Чтобы только... как это раньше говорили добрые немецкие бюргеры?.. А! Киндер, кюхе, кирхе!

— Ну, насчет «киндер»... — смутился Восток, отчаянно радуясь, что в ночной темноте под маской противогаза (он его все-таки надел — на всякий случай) этого не видно.

— Да ладно, — хмыкнул Питон. — А то я совсем слепой и не вижу, что тут у вас двоих происходит!.. Однако, кажется, это за вами! — он встал и несколько раз взмахнул над головой рукой со включенным фонариком.

Послышалось нарастающее гудение мощного автомобильного мотора, за углом гипермаркета на Бибиревской пару раз ответно мигнули фары, и к заправке подкатил хорошо знакомый всем присутствующим «Тигр».