Татьяна Живова: Джульетта без имени

— Сколько тебе лет было во время Удара? — неожиданным вопросом ответил скавен.

— Семнадцать.

— Ну, тогда, значит, хохму поймешь. Мы, парень, едем проверять, есть ли жизнь за МКАДом!.. Она конечно же там есть — сам видел, но нас интересует наличие жизни СИЛЬНО за МКАДом! Километрах так в шестистах-восьмистах... Возражения? Или, может, тебя высадить где-нибудь у ваших станций?

Сталкер ненадолго опешил. Жители Метро с момента переселения под землю мечтали о возвращении Наверх. Мечтал об этом и Восток. Но жизнь показала, что «сбычу мечт» придется отложить на весьма долгий и неопределенный срок.

И теперь — вот так просто — они уезжают из разрушенной Москвы, чтобы начать новую жизнь Наверху! Причем неизвестно где, неизвестно в каких условиях... Так вот зачем Кожану столько канистр с бензином! Запасся на дальнюю дорогу!..

Восток задумался. Отказаться? Но ни на одной станции московского метро не было чего-то, что держало бы его. И никто не ждал его ни в одной уютно светящейся палатке.

И кроме того...

— Ты ведь знаешь мой ответ, — наконец сказал он отцу Крыси и кивком показал назад, где на полунадутом ради вящей мягкости матрасе мирно и безмятежно посапывало самое дорогое для них обоих существо. — Я пойду за ней. До конца. Каким бы он ни был.

Кожан пытливо всмотрелся в его лицо, потом кивнул, улыбнулся:

— Ну, тогда — поехали!

И втопил акселератор.

«30 декабря 2033 года.

Времени не знаю — часы окончательно сдохли, но, вроде бы, утро.

Сегодня мне снова приснился Сон. Да, именно так — с большой буквы. То есть, сон — но необычный. Обычные-mo я перестала видеть с тех пор, как... а, впрочем, ты и так это знаешь. Ты ведь тоже их больше не видишь — с тех пор, как перестал быть человеком.

Знаешь, Стас, я бы многое отдала за возможность увидеть хотя бы самый простенький и коротенький, но самый обыкновенный сон. Пусть даже черно-белый... говорят, цветные сны видят только дети и те, кто чист душой... Не знаю, как там насчет души — эти мои Сны почему-то всегда цветные, — но вот что касается детей...

Когда ты примчался ко мне на Багратионовскую из своих Алтухов — встрепанный, нервный, с лихорадочно горящими глазами — и чуть ли не с порога вывалил эту новость, что у тебя внезапно отыскалась уже взрослая дочь и ты собираешься увозить ее из Москвы и уезжать сам... Честно говоря, я тогда почувствовала, будто я — воздушный шарик и меня только что... лопнули. Ни мыслей, ни слов... стою, как дура набитая, и только смотрю на тебя, смотрю...

Смешно, наверно, я тогда выглядела. И глупо, да. Но что бы ты сам почувствовал на моем месте — если бы кто-то, к кому ты уже успел прикипеть, вдруг в одночасье заявил тебе, что уезжает и пришел попрощаться? Думаешь, это так легко — прощаться навсегда с тем, кого ты... А, впрочем, мне всегда хватало соображалки не доставать тебя своим излишним... интересом к твоей персоне, а ты снисходительно позволял мне оказывать тебе мелкие услуги и малодушно тешить себя мыслью, что я все же не чужая тебе. И что когда-нибудь ты увидишь, оценишь... Что поделать — ну обожаем мы, глупые и сентиментальные бабы, влюбляться в харизматичных злодеев! Таких, как ты, Стас.

Считал ли ты меня «своей» или нет — об этом я уже никогда не узнаю. Но ты-то мне чужим не был. Иначе не приснился бы мне этот Сон — один из тех Снов, что я иногда вижу о ком-то, кто хоть немного дорог мне. В этих видениях ко мне почему-то приходит знание того, что произойдет с ними в ближайшем и отдаленном будущем... вот уж никогда раньше не замечала за собой задатков медиума! Равно как и зачатков хоть какой-то, даже самой завалящей, интуиции. Впрочем, раныие-то я не была тем, чем являюсь сейчас.

Мутантом. Серой, безликой и безымянной (ибо «Существо» — это все, что угодно, но только не имя!) фигурой в бесформенных рваных покровах и с глухим, шелестящим голосом.

Представь себе, по нашей Горбушке уже начинают ползать слухи о проснувшемся у меня Даре. И теперь что постоянные ее обитатели, что пришлые смотрят на меня чуть ли не как на местную Бабу-Ягу и разве что пока не просят поворожить им на будущее. Но тут, подозреваю, ключевое слово — ПОКА. И я еще дождусь славы местечкового «Кашпировского», приключенческим местом чую!

...Впрямь, что ли, черного кота и метлу завести — для вящей антуражности? Крокодил, конечно, будет сильно против, но когда это собаки одобряли хозяев, притаскивающих домой кошек и метлы? Хотя, с моей теперешней внешностью и антуражем, мне, скорее, не метлу, а косу заводить надо. Вон, сталкеры с моей родной станции, как увидели меня в первый раз, когда я все же решилась выйти с ними на контакт, — чуть за оружие не схватились. Сейчас, правда, попривыкли, но ты бы видел их лица в ту ночь!.. Как говорится, ни в сказке сказать, ни пером описать!