Татьяна Живова: Джульетта без имени

— Помощь нужна? — тихо спросила она Востока, склонившись над ним.

— Нет. Спасибо, Наташ... я сам.

Снизу за происходящим молча наблюдали потрясенные и еще не опомнившиеся от произошедшей трагедии жители Бибирева и гости станции. Горько и страшно заканчивался для них так светло и радостно начавшийся день. «Предательница! Смерть ей! Смерть!..» — некогда кричали они, требуя самой суровой кары для оступившейся соплеменницы. Что ж, их желание исполнилось. Исполнилось нелепо, внезапно и тогда, когда в его исполнении уже не было ни необходимости, ни смысла.

Вот и скрылось навсегда от всех взглядов под пухлой стеганой тканью бледное лицо Крыси. Вот добытчик «чистых» снова поднял ее на руки и прижал к груди, словно величайшую драгоценность. Посмотрел на сопровождающего их Питона, покосился на автомат на его плече и усмехнулся — дернул уголком плотно сжатого рта.

— Я готов.

Кто-то из Питоновой команды протянул ему ОЗК и противогаз, но Восток словно не заметил этого. Следом за Зуевым он шагнул в темный зев коридорчика, ведущего к шлюзовой камере.

Через некоторое время до собравшихся внизу донесся скрип и лязг отворяемого и затворяемого гермоствора. Пронесся под сводами, болезненно отдаваясь в ушах, и стих где-то в туннелях. На станции Бибирево наступила мертвая тишина. Словно вместе с Крысей на ней умерла и была унесена Наверх для погребения и вся прочая жизнь.

Они сидели на заправке, что стояла на пустыре недалеко от южного выхода из Бибирева. Часть заправки была забрана по периметру досками и железными листами. В этом импровизированном гараже обитал, прячась от непогоды, бибиревский — бывший инкассаторский — УАЗик, на котором иногда выезжали на какие-то важные работы трудовые бригады Содружества.

Того, что транспортному средству «приделают ноги» ушлые алтуфьевские соседи, в Бибиреве не боялись. Во-первых, далеко ли на нем уедешь без бензина (свои запасы выкачанного из бензохранилищ, автоцистерн и баков уцелевших машин драгоценного топлива Содружество предусмотрительно хранило внизу), а во-вторых, у соседей парк был не менее впечатляющим — дополнительно обшитая железными листами «ГАЗель»... и это еще не считая личного Кожанова «Тигра»! И, соответственно, проблема прокорма этих двух «зверюшек» у алтуховцев стояла не менее острая. На кой им ляд еще и соседская не менее прожорливая бронебуханка?

Да если даже и угонят они «инкассатора», не пожалеют драгоценного бензина, чтобы просто насолить соседям... или — выплеска молодецкой дури ради — поиграют в бурлаков на Волге... Вниз-то, на станцию, его все равно не потащат прятать!.. А значит, отыскать пропажу — если что — бибиревцам не составит труда: соседские земли они знали, как свои собственные, и более-менее представляли, где там можно было спрятать хоть автомобиль, хоть танк, буде такой найдется в окрестностях. К слову, той же осведомленностью о большинстве соседских схронов щеголяли и алтуховцы — разведка у Кожана была налажена дай бог! Но ни одна сторона не стремилась воспользоваться этими знаниями в своих целях. Содружеству было как-то не с руки лишний раз провоцировать разбойничье гнездо на активные действия, а Кожан... Кожан, строя из себя великого Кудеяра-атамана, бравировал своей осведомленностью по принципу «знаю, могу — но влом». Ну и людьми своими рисковать зазря не хотел. Дразнил, показывал зубы, покусывал, но схронов Содружества — как в случае со Складом в Бескудникове — не трогал. Ибо прекрасно сознавал неравенство сил и... некоторую, вполне определенную хозяйственную зависимость почти не занимавшегося никаким производством Алтуфьева от контактов с соседями. По тем же причинам, кстати, никто из неприятелей не трогал многочисленные ветряки, снабжавшие скавенские станции электричеством. Хотя раньше, до Кожанова правления, и такое случалось: и ветряки рушили, и кабеля резали, и ремонтников похищали...

С приходом к власти в Алтухах Кожана в «международных отношениях» в кои-то веки установился хоть какой-то порядок и статус-кво. И рушить его как-то не стремилась ни одна, ни другая сторона, несмотря на все провокации «разбойного гнезда».

Ржавые колонки, от которых когда-то «питались» хлопотливые автомобили, ревматически поскрипывали рассыпающимися деталями и вяло покачивали иссохшимися и крошащимися от старости шлангами, через которые уже целую вечность не бежало текучее бледное золото бензина. Восток и Питон сидели на бетонной приступке одной из колонок. На коленях у сталкера, завернутая в одеяло, лежала Крыся, и ночной ветерок перебирал ее освобожденные от Джульеттиного парика волосы. Лицо девушки было спокойно-отрешенным, глаза закрыты.