Елена Семёнова - Собирали злато, да черепками богаты

Вечером, сидя в кабинете Николая Степановича, Пётр Андреевич заметил:

– Как пусто стало в нашем доме. Словно он осиротел…

– Ничего, – отозвался Немировский, разливая по рюмкам Дюппель-Куммель. – Скоро Анна Степановна с Николашей вернутся, и будет веселее…

За окном шумел ветер, взметая опавшую листву. Николай Степанович задёрнул шторы и сказал внезапно:

– Я сегодня подал прошение об отставке.

Вигель закашлялся и изумлённо воззрился на своего наставника:

– Зачем, Николай Степанович?

– Потому что всему своё время. И всем своё время. Моё время прошло, и мне всё чаще кажется, что я занимаю чужое место. Я стар, Пётр Андреич. Я ещё в своём уме, в ясной памяти. И уйти я хочу именно в своём уме, а не дожидаться, пока немощь вынудит сделать это меня самого или вышестоящее начальство.

– Но ведь вы только что раскрыли сложное дело и…

– Раскрыл. Но я не ощутил от этого прежнего удовлетворения, – Немировский щёлкнул пальцами по тавлинке. – Я раскрыл нечто большее, чем дело. Мне кажется, я, наконец, понял корень этой духовной оспы, которая так распространилась теперь. Бороться с ним я не могу. Да и все мы не можем. Мы боремся со следствием – с преступлением. Но их становится всё больше. Почему? Как упредить это явление? Об этом я хочу поразмышлять на досуге. Может быть, я даже напишу какую-нибудь статью об этом предмете, если смогу порядочно вникнуть в него. Мне предлагали недавно читать лекции по Праву… Может быть, я приму это предложение.

– Стало быть, вы нас покидаете… – вздохнул Вигель.

– Откуда такое уныние? – улыбнулся Николай Степанович. – Если тебе вдруг понадобится мой совет, то я всегда к твоим услугам.

– Вы сказали, что поняли корень? В чём же он?

– Я, Пётр Андреич, всё пытался постигнуть, отчего сегодня столько людей срываются во всевозможные пропасти? Откуда это повальное увлечение шарлатанами, эпидемия самоубийств, террор, разложение нравов, возрастающая изощрённость преступлений? Среда заела? Но огромный процент наиболее изощрённых преступлений совершается выходцами из вполне благополучной среды. Сводят счёты с жизнью дети богатых и знатных родителей. Террор поддерживают как будто бы респектабельные и состоятельные граждане. За новыми истинами гоняются интеллигенты и представители знати… Про распущенность я уж вовсе молчу. Какая уж тут среда? Что ж тогда? Пустота жизни! Потеря почвы под ногами и Бога в душе. Славолюбие, сластолюбие, сребролюбие толкают людей разрывать все нити, связывающие их с Богом, но, порвав эти нити, они не знают куда идти. Становятся слепы. Они мечутся в темноте, боясь её, ища какой-то свет и принимая за него всё, что попадётся. Но это попавшееся не служит наполнению души, а ещё больше опустошает. Помнишь евангельское изгнание беса? Найдя свой дом пустым, он возвращается туда и приводит с собой ещё сорок демонов, страшнее себя. Такова участь пустых душ… Сумасшедший Ницше призывает к полному раскрепощению. Новомодные лжепророки вопят: «Наслаждайтесь!» А ведь ещё Вольтер предупреждал, что тот, кто наслаждается постоянно, на самом деле, не наслаждался ни единого мгновения. И, вот, уже жизнь кажется им отвратительной во всех своих проявлениях, а все люди ненавистны им. Ты читал письмо Лёнички Дагомыжского? Прекрасный пример! И когда все способы чем-то заполнить жизнь (пусть даже ценой отнятия оной жизни у ближнего) исчерпаны, остаётся одно – вернуть дар Творцу. Кстати, заметь все эти кликуши, либеральные господа и экзальтированные дамы кричат на всех перекрёстках о любви к человечеству. Но эта псевдолюбовь вырождается у них в ненависть к отдельному человеку. И, если и любят они кого, то не ближнего, а отщепенца и преступника, чувствуя в нём родню себе, одержимого теми же демонами. Теперь многие бредят революцией. Даже вполне лояльные граждане, боящиеся, в общем-то, перемен. Почему? От пустоты жизни. Им кажется, что жизнь, которую они ведут, пуста и отвратительна. Но порвать с ней самостоятельно, в гордом одиночестве они не желают. На это им не хватает воли. Поэтому они ждут, когда кто-то другой сделает это за них. Прервёт это ненавистное течение жизни, перевернёт всё с ног на голову. Они ждут очистительного урагана на свою голову, надеясь, что спровоцированная ими стихия, которая всё разрушит, даст вместе с тем начало новой жизни для них, жизни, в которой они, наконец, найдут себе место. Не умея изменить своей жизни, они навлекают гибель на всех, алчут разрушения того, что не они создавали, но что, как им представляется, мешает им жить иначе. Они ищут бича себе, но вместе и всем другим. Их тяга к суициду вырождается в желание погибели всему обществу. Уйти из жизни самим обидно. Но быть смытыми с лица земли новым потопом вкупе со всем живым – куда лучше! И они призывают этот потоп. Инстинктивно чувствуя, что таким потопом может стать революция, они призывают её. И выходит из этого, что жаждя гибели себе, они обрекают ей всю Россию…