Владимир Жуков - Шулмусы

Улыбнулся гражданин, как я заметил, невесело и затем не спеша сказал:

– Из-за этого козла именно жизнь моя, как банка консервная, на рельсы положенная да поездом раздавленная, в ничто превратилась. Потому и не могу я с истукана этого, как с клоуна, смеяться. А вам чего не потешиться? Это даже правильно, скажу я вам.

Гражданин затянулся сигаретой поглубже, а мне здорово интересно стало.

– Расскажите, – говорю, – пожалуйста, что вы в виду имеете по поводу Ильича. Интересно очень.

– Почему хорошему человеку и не рассказать про судьбу мою? Правда, чтобы яснее вам было, я издалека, с самого начала начну.

Затянулся гражданин сигаретой, и полилась его ладная и размеренная, прямо-таки осторожная речь:

– Вы, конечно, прекрасно знаете, что жил да был в России мужик серьёзный очень – Сталин Иосиф Виссарионович. Деловой человек, хваткий. С самого детства его жизненным кредо было строить, воспитывать да защищать. Не мешай ему – любое дело четко и качественно до ума доведёт. Да много хануриков-прихлебателей к делу его крутому прилепилось, когда строил он для человечества светлое будущее. И самым отпетым негодяем изо всей этой подвизавшейся братии был не кто иной, как вот этот самый Владимир Ильич Ульянов, памятник которому мы сейчас счастье созерцать имеем. Был Ленин при Сталине – не пришей к одному известному месту рукав. Мешал, как только мог, потому что с детства восца у него в ручонках буйствовала.

Ещё ребёнком будучи, ломал он всё подряд да курочил, на что только взгляд свой малохольный ни кинет. Благо, родители людьми зажиточными были, а не то он их как пить дать пустил бы по миру.

И что вы думаете, прошла у Володи с возрастом восца в ручонках? Ничуть не бывало! Не только не улетучилась, а даже наоборот, ещё больше усилилась. Невыносимой просто сделалась. Крутит, гнёт, ломает всего, а Володя глазёнками блымзает, страдает и не знает, куда пристроить эти шаловливые конечности. Ну и Сашенька – брательник старший – надоумил. Пример подсказал яркий. Восца у него в ручонках тоже поигрывала, потому что штука эта, как правило, родовая. Шарахнул, в общем, Сашенька царя бомбой и – промахнулся. Поймали его да и повесили скорей, чтобы успокоилась у человека восца.

А трон к ручонкам прибрать – не высморкаться, шутка эта не простая совсем, а очень даже серьёзная. Голова и руки тут нужны. Мало в деле таком одного желания.

Короче, стал Володя Ульянов к трону царскому подбираться. Карабкается он, карабкается по каменной, тернистой дороге к заветному, да не получается ничего. И хотя много вокруг себя подельщиков Ленин собрал, у которых тоже восца в ручонках резвилась, толку от их совместной деятельности всё равно никакого не было.

А тем временем Иосиф Виссарионович Сталин тоже по пути к царскому трону шёл, медленно и уверенно. Про Владимира Ильича он прекрасно знал и очень восхищался неукротимым желанием его – головочку цареву отчекрыжить. За страсть ту неугасимую здорово уважал Иосиф Виссарионович Ленина и всем своим коллегам всегда в пример ставил.

И Ленин без дела не сидел, как белка в колесе вертелся. Что он только не вытворял! Кого только не брал к себе в подельщики! То к немцам, то к евреям прибьётся. Денежки возьмет у них, профукает – и снова просит, а толку от него как от козла молока. В общем, перестали товарищу Ленину денежки субсидировать. Обиделся он не на шутку. Плюнул на всё. Прихватил валюту, сколько было, да в Европу рванул. Бродит там злой как собака по городам заграничным разным да пивко импортное потягивает. А восца в ручонках не утихает, мучает невыносимо, совсем извести норовит мужчину. Дунул тогда Володя в Финляндию, к России поближе. Набрал выпивки, закуски. Идёт по берегу Финского залива, смотрит: шалаш стоит заброшенный. Ну и залез он в него. Рюкзачок свой с запасами достал, расстелил тряпочку и, первым долгом, за водочку с пивком принялся. Налил, выпил водички огненной, пивком подпихнул – оно и захорошело вроде, но зато и восца пуще прежнего разбушевалась, словно это не Ленин, а она за воротничок кинула. Гнёт человека, ломает – просто наизнанку его выкручивает. Не смог Владимир Ильич больше издевательство такое сносить и, не откладывая в долгий ящик, прямо тут же, на берегу Финского залива, жизнь самоубийством решил покончить.

Но вот незадача. Набрал Володя Ульянов так много закуски, да выпивки, и к тому же прекрасной, что жалко стало богатство такое чухонцам убогим то оставлять. Вот и призадумался Ильич. Думал он, думал да и придумал: «Вот сначала доем, допью, а потом уже на осине вздёрнусь».