Алексей Шатров - Формула

– Говори, посол, – он сурово насупился. – Время великого князя дорого.

В великокняжеском шатре было многолюдно. При этом князья и придворные стояли плотной толпой и переминались с ноги на ногу, что придавало им нетерпеливый вид и создавало постоянный лязгающий шум.

Сам Великий Князь Московский восседал на низком кресле, устланном ковром. Пожалуй, «восседал» будет сказано слишком громко. Скорее, он притулился боком, сжав руки перед собой и не фиксируя на мне взгляда. Зато стоявший прямо за креслом парень уставился так, что, похоже, временно разучился мигать. Я не мог не заметить, что он удивительно похож на князя – возможно слегка моложе выглядел. Или просто борода у него более редкая и светлая. Эта модная здесь растительность, конечно, придаёт мужественности, но и старит лет на десять. Интересно, как выгляжу я сам? Что-то мне до сих пор не попадалось ничего такого, во что можно посмотреться.

Я отвесил вежливый поклон в княжескую сторону – без уверенности, что это будет замечено. Князь, впрочем, слабо кивнул.

– Мой государь шлёт тебе привет, Великий князь. Он спрашивает: должны ли мы перебить друг друга сегодня, и кто будет радоваться этому больше? Хан Тохтамыш, желающий гибели нашего улуса, или князь Ягайло, ждущий только удобного случая, чтобы разорить твой?

Взгляд Дмитрия на мгновение сконцентрировался на мне, затем перескочил на здоровяка-воеводу.

– Великий каган Тохтамыш – наш государь по праву, – загремел тот. – Он и от Ягайла, в случае нужды, нас оборонит. Твой же хан – самозванец и убийца законных наследников. Не разговаривать с ним будем, а воевать!

Этот кретин изъясняется почти как магистр Йода. И самое главное – князь не изъясняется вовсе. Что ж, моя основная задача – потянуть время. И это уже почти сделано.

– Князь не считал моего господина самозванцем, когда принимал от него ярлык на великое княжение…

Дмитрий поднял руку, словно прося слова. Оказалось, что голос у него довольно приятный, хотя и недостаточно монументальный.

– Тогда многое было неизвестно. Сейчас мы знаем, на чьей нам быть стороне.

Окружающие одобрительно загудели. Парень за креслом продолжал сверлить меня взглядом.

– Хан Тохтамыш – неудачливый полководец и неверный союзник. Ты можешь победить, князь, но всё равно не будешь в безопасности. Объединив свои силы, ты и мой господин могли бы создать новое царство. И отстоять его – от Тохтамыша, даже от Хромого Тимура, если его взгляд обратится на эти земли.

Впервые за всё это время Дмитрий посмотрел на меня почти заинтересованно. И тут заговорил человек-из-за-спины-с-пронзительным-взглядом.

– Великий князь не изменит данному слову. В остальном мы полагаемся на Божью милость. Битва рассудит правых и виноватых. Поторопись, посол, иначе ты можешь не успеть к началу.

Здесь разговаривают все, кроме самого князя. Или таковы обычаи Московского двора?

Я поклонился и направился восвояси. Князь сделал еле заметный прощальный жест. Вероятно, я всё же произвёл на него впечатление.

Едигей следовал за мной, но не проронил ни слова до тех пор, пока мы не проехали неприятельские боевые порядки, оказавшись на нейтральной территории. Здесь он придержал коня; я сделал то же самое. Некоторое время мы молча смотрели в спину моей удалявшейся свите.

– Я всегда восхищался вами, генерал. Но сегодня… вы находитесь не на той стороне. Ваш господин не стоит таких слуг. Я прошу вас… мы можем развернуться прямо сейчас.

– Это было бы слишком просто, не так ли?

– Сегодня вы упомянули Хромца. Но он не придёт в эти слишком отдалённые и бедные земли. Бедные – в сравнении с тем миром, который он считает своим. Возможно, пришлёт пару своих особо оголодавших беков – разграбить окраины.

– Вам прекрасно известно, как он относится к вашему хану…

– …и поэтому я вижу себя на службе Московского князя. Тохтамыш падёт вслед за Мамаем; может быть, наоборот, – но нам-то какая разница, кому служить? Любому государю нужны хорошие мечи. А вы, генерал, лучший из всех, кого я знаю.

Определённо, в этом мире я – крайне значительная фигура. Впрочем, чему удивляться – это же моя инсценировка.

– Именно поэтому я не могу поехать с вами, генерал Едигей. Возможно, мы поговорим об этом позже. Если останемся в живых, разумеется.

– Я постараюсь. Начну с того, что не стану попадаться вам на поле боя, генерал.

Коротышка отсалютовал, развернулся и рысью двинулся обратно. Я остался на месте. Сопровождающие почтительно ожидали в полусотне шагов. Туман практически рассеялся. Обе армии пришли в движение, гул нарастал; в нём сливались конский и человеческий топот, ржание и выкрики, лязг металла и скрип повозок. Пробившиеся лучи солнца осветили бесчисленные знамёна и хоругви, отразились тысячью бликов от доспехов и оружия. Тут и там над клубами пыли поднялись леса копий.