Лилит Мазикина - Цыганские сказания. Собранные и записанные в различных областях Венской Империи

– Мы знаем, что цыгане могут слагать с себя обязательства, данные инородцам. Поэтому вы поклянетесь не мне, а брату Кораллу. Он цыган и примет у вас настоящую цыганскую клятву.

Один из лжемонахов выступает вперёд и откидывает капюшон, чтобы я могла убедиться, что он цыган. Когда его обратили, ему вряд ли исполнилось хотя бы двадцать лет: тонкий, нежный, он, как часто бывает с цыганскими юношами, выглядит даже младше своего возраста. Взгляд обведённых тёмными кругами глаз мягок, когда он приветствует меня по-цыгански:

– Будь счастлива, сестра. Я – Коралл.

Ох. Ох. И как мне объясняться с Тотом? Есть вещи, через которые я не готова переступить. Например, цыганские клятвы.

Если только ребята не шутят, и я действительно ещё увижу Тота.

– Можно мне для начала присесть на что-нибудь сухое? – хмуро спрашиваю я, соображая, как выкрутиться из этой весьма неприятной ситуации. Коралл, замявшись, переводит беспокойный взгляд куда-то за моё правое плечо. Я нарочно не оглядываюсь. Лучше пусть моё поведение выглядит пренебрежением, чем потерянностью.

– Брат Коралл, помогите госпоже Хорват. Дитя моё, я должен попросить вас убрать пока что оружие. Оно вам ни к чему, право.

Ну, теоретически, я могла бы захватить заложника, приставив к горлу одного из вампиров лезвие. Чисто теоретически. Но практически я выбираю вытереть лезвие о штаны сзади и задвинуть его в ножны.

– Холодно у вас, – жалуюсь я, переступая, чтобы не стоять в луже. – У меня вся форма насквозь.

Может, попросить у них сухую одежду? Пока буду переодеваться, что-то придумаю. Но безымянный голос произносит за моей спиной:

– К сожалению, сухого платья для вас мы не имеем.

Что-то напоминает мне его манера выражаться! Коралл тем временем отводит меня прочь из лужи воды.

– И стула, чтобы предложить вам присесть, у нас тоже нет. Но, если вам нехорошо, брат Коралл будет вас поддерживать.

– Благодарю, мне уже лучше, – настолько сухо, насколько это возможно в мокрых тряпках, отвечаю я. Терпеть не могу, когда до меня дотрагиваются вампиры. Ну, может быть, кроме одного. Похоже, клятвы не избежать… и вдруг я понимаю, что держать Тота в безвестности мне скорее нравится, чем наоборот. В конце концов, это он – глава ИСБ – не сумел элементарно обеспечить мне достойную охрану. Меня выкрали из-под носа его бравых парней! Может быть, в других обстоятельствах эта мысль не привела бы меня в восторг, но тут, где мне, кажется, реальная опасность не угрожает… а, кому я вру – в любом случае эта мысль привела бы меня в восторг.

Ждёте моего первого косяка, господин Тот, да?

– Икону-то давайте, – требую я. Брат Коралл извлекает небольшой, с книгу, образ из глубин своей рясы; он держит его через ткань, чтобы не осквернить. Я произношу слова клятвы, беря икону в руки. Брат Коралл принимает её обратно и кивает, глядя мне за спину – стало быть, на пахана. Теперь я, наконец, позволяю себе обернуться. Главаря я узнаю сразу, по тонкой светской улыбке. Больше ничем он от остальных фигур в рясах он не отличается. Даже позы у всех одинаковые: руки на груди, как у настоящих монахов. И голые ноги – в грубых сандалиях.

– Прежде всего, – заговаривает снова главарь, и слова его кажутся вырезанными из самого бархатного бархата на свете, – я должен извиниться за способ, которым вы были доставлены сюда. Однако никакой другой возможности привести вас не было. Дело в том, что вас охраняет императорская служба безопасности. Мы не могли передать вам послания – оно было бы немедленно прочитано, не могли позвонить вам – звонок был бы прослушан. Нам оставалось вас буквально похитить.

Если это первая тайна, которую я должна была узнать, то вечер обещает быть скучным.

– «Вы» – это кто?

– Мы, – вампиры как будто вытягиваются в струнку, – единственный монашеский орден вампиров. Cantus lanii.

– Песня, э… ламии?!

– Lanii.

Сожри меня многорогий, если это словечко входило в лицее в наш курс латыни. Видя моё замешательство, главарь пробует на немецком:

– Граувюргер.

Я качаю головой:

– На что хоть это похоже?

После паузы упырь отвечает кратко:

– Птичка.

Я глубокомысленно киваю.

– А от меня вам что надо?

– Мы хотим попросить вас убить императора.

Ох, и попала я. Ох, и попала.

***

Говорят, что в Иванице на исходе зимы, во время похорон, в гробу села мёртвая девочка и сказала:

– Цыгане! Не празднуйте Пасху в этом году, иначе умрёте!

Весть об этом разнеслась по Империи моментально. Цыгане были очень встревожены и всё судили да обдумывали: праздновать или нет? Наконец, решили: за девочку говорил дьявол, чтобы искусить и напугать цыган. Чтобы оказать Господу уважение, праздновать надо. А если умрут от этого, то была на то Божья воля.