Лилит Мазикина - Цыганские сказания. Собранные и записанные в различных областях Венской Империи

– Ко мне на стол… – я перевожу дух; секретарь моргает. – Ко мне на стол список подписанных мною приказов за последнюю неделю, по заголовкам, и копию инструкции к субботним учениям, быстро.

Венгр выглядит так, словно с ним заговорила люстра. Все полчаса, в течение которых я меряю кабинет шагами вдоль, поперёк и по диагонали, я гадаю, послушался ли он или уже где-то на пути домой; но высунуть голову посмотреть не решаюсь, чтобы не утратить авторитет.

Авторитет, да. Смешно.

Господин Балог кладёт на мой стол аккуратную, довольно пухлую стопку листов.

– Выйдите, но пока не уходите, – хмуро велю я.

– Да, госпожа гвардии голова.

Приказы-приказики. Так, эти – утверждения учебных планов для гвардейцев. Их, оказывается, тоже чему-то учат. Ну да, рукопашному бою как минимум… по крайней мере, мужчин и парней. Два ходатайства о предоставлении жилья за казённый счёт – они были отклонены или удовлетворены? Не помню совершенно. Ага, приказ о проведении учений, план на ближайшие три месяца (Тот не терял времени на выходных) и инструкции по их проведению. Быстро просмотрев бумаги, я разыскиваю в ящиках не по моей комплекции массивного стола чистый лист и ручку.

– Лиляна?

Кристо, как всегда, заходит без стука. Секретарь никогда мне о нём не докладывает.

– Привет.

– Э… привет. Можешь уделить мне пару минут? – муж озадаченно взирает на кипу бумаг у меня на столе.

– Сейчас пойдём, честно.

– Нет, я хотел попросить тебя подписать это… заодно уж.

Кристо кладёт передо мной исчерканный ручкой листок с аккуратной подписью в конце. Его подписью.

– Что это? – я морщусь, вчитываясь в рукописный готический шрифт, которым грешат большинство выпускников прусских школ. – Новая форма? Она выдаётся раз в три года, твоя ещё в отличном состоянии.

– На размер больше, – кратко поясняет муж. – Из этой я уже вырос. Сегодня заметил.

– Из этой… что?

Я непроизвольно окидываю глазами воротник и манжеты его куртки. Действительно, такое впечатление, что рукав коротковат. Но ведь раньше всё было нормально…

– Вырос, – Кристо растерянно мигает. – Что?

– Ну… у всех моих знакомых мужья… не растут.

– Наверное, они старше меня, – Кристо мимолётно, на долю секунды, вздёргивает белёсые брови, как всегда делает, когда приходит в игривое настроение. – Мне двадцать…

– Уже месяц как двадцать один.

– … в моём возрасте многие продолжают расти.

– Ох, святая ж мать, – я снова перечитываю заявление, словно в нём могут появиться какие-то новые строки.

– Когда твой брат вернулся из армии, он ведь тоже вырос, да?

– Да, но это был… брат. А ты муж!

– Смотри на это позитивно. Пока у твоих знакомых мужья раздаются в талии, я раздаюсь в плечах. Это смотрится гораздо привлекательней.

– Ох, ёж ежович. Ты что, будешь… высокий и… плечистый? Я… это немного… мне надо привыкнуть к этой мысли.

– Да не буду я плечистым. Отец у меня был худощавый и примерно такого роста, как я сейчас. Ну, может, вырасту ещё на цоль или полтора.

– Ох, запропала я… А грудь у него, часом не волосатая была? – мне внезапно вспоминается ещё одно изменение, замеченное недавно во внешности супруга.

– Ну… изрядно.

– Ох, беда пришла…

– Лиляна, ну прекрати! Я себя начинаю мутантом чувствовать.

– А я – педофилкой. Ты с ума сошёл, на ночь глядя мне такие вещи говорить?

– Госпожа гвардии голова, подпишите мне заявление, пожалуйста. У меня рабочий день закончен, мне надо жену в ресторан сводить.

– Ресторан? Ты серьёзно? Но у нас ведь не годовщина, нет? Нет?!

– Нет, годовщина только через месяц. А сегодня ресторан.

Я дописываю ещё две строчки на своём листке, так торопливо, что почерк еле читаем; потом «подмахиваю» заявление Кристо и вызываю секретаря.

– Господин Балог, подготовьте мой указ о внесении изменений в утверждённые инструкции по проведению учений и сами инструкции с внесёнными изменениями.

– Но господин Тот… – лепечет венгр, нервно передёргивая плечами.

– Господин Тот может мне высказать своё согласие или несогласие лично, а вы обязаны выполнять мои требования, разве не так?

Не заметить полусекундную заминку перед ответом невозможно. За эти полсекунды у меня, наверное, становится совершенно зверское выражение лица.

– Так. Слушаюсь, госпожа гвардии голова.

Когда за Балогом закрывается дверь, Кристо спрашивает:

– И что там теперь будет? Нам придётся тебя нести в паланкине? – его брови снова подскакивают на долю секунды.